Судьба засранца
Шрифт:
Моя биография становилась всё более захватывающей. Оказывается, я уже дважды побывал на ударных комсомольских стройках. Причём, не только в Кемеровской области, куда я так и не доехал, но и почему-то на БАМе, куда я ехать и не думал.
А дальше шло самое интересное.
Вот как Костя объяснил мои невероятные приключения с кандидатурами.
Оказывается, мой лозунг в личной жизни: «Любовь без ханжества и меркантильных интересов!» И я своими поступками стремлюсь претворить этот принцип в жизнь. Я связался с Просей не по пьянке, а чтобы все
Какая интересная и полезная мысль!
Из статьи я понял, что корреспондент не постеснялся порыться в моих личных вещах, брошенных в общаге, в частности, в письмах моих кандидатур. Многие фразы из них, якобы, исходившие от меня, были приведены дословно.
– Чего стоят уверения в любви такой дамы, которая пишет: «Хата есть, тачка есть – нафига нам дети!?» – вопрошал я в статье журналиста.
Здорово! (Хотя в чужих вещах рыться нехорошо…)
Оказывается, случившийся скандал стал следствием того, что я решил наказать таким образом «зарвавшийся в своей алчности особ».
– Я отомстил любовью за любовь! – говорил, по словам корреспондента, я.
– Но это же любовный экстремизм! – воскликнул корреспондент.
– Любовь настолько беззащитна, что защищать её оправдано любыми средствами, – изрёк я, со слов корреспондента.
– Но согласись, Пол, ты любовный экстремист! – настаивал журналист.
– Нет, это уж слишком политизировано и вульгарно, – возражал, якобы, я, – я «буревестник сексуальной революции».
Я читал и балдел. Я и не думал, что можно так красиво врать!
Мне только было непонятно – зачем это понадобилось журналисту?
Однако, дочитав статью, до меня начали доходить причины моего героического поведения.
«Вот ещё одна статья нашей дискуссии о моральных критериях отношений мужчины и женщины. Как видите, не так всё просто в этой деликатной сфере. Даже, казалось, вопиющие факты аморализма имеют под собой благородные побуждения, которые реализуются не совсем обычным способом. Добавлю от себя, что несколько лет назад сам автор статьи попал в аналогичную ситуацию, движимый такими же чувствами, как и наш герой….»
Ах, вот оно что! Оказывается, Костя кобель хороший и ему требовалось оправдание своих грехов на моём примере. И, ведь, здорово получилось!
Настроение моё резко поднялось, ибо под моим аморальным поведением появилось хорошее моральное оправдание, а моё раздолбайство стало окрашиваться в героические тона.
А буквально на следующий день я узнал, что все мои кандидатуры загремели в больницу. По официальной версии их повалил токсикоз беременности. Но, по моему, им просто дурно стало от статьи про «буревестника сексуальной революции».
И я рискнул появиться
А я шагал по лужам и грязи, гордо расправив плечи, будто крылья, как и подобает буревестнику. Физиономия моя была небрита, одежда местами превратилась в лохмотья, что придавало мне вид бывалого партизана сексуальной революции.
В моей каптёрке РММ я обнаружил букет цветов. Как пояснили балдежники, их принесла Прося, которая пришла в умиление от статьи в газете и пребывавшая в гордости от того, что была близка с таким героем, как я.
Вобщем, встретили меня воистину, как героя. Какая сила у печатного слова: из глупости – подвиг сделать!
Я почивал на лаврах, подаренных мне ни за что озорным корреспондентом, когда вдруг зазвонил телефон прямой связи с шефом.
– Это кто? – услышал я в трубке голос шефа, – Буревестник? Лети – ка ко мне!
Настроение моё упало. Я вспомнил, как отдубасили мои кандидатуры Негодяевича, и опустил крылья и клюв.
Но Негодяевич и сидевший в его кабинете Филька, были настроены вполне дружелюбно и повели разговор о моём незамедлительном увольнении, дабы в моём лице устранить источник небывалых потрясений.
– Я то с радостью! – откликнулся радостно я, – но у меня же договор на три года с Вами…
– Фу, балбес! – воскликнул Негодяевич, – нафиг ты сказал, я бы тебя и так уволил.
– Да, может, договоримся… – растеряно спросил я.
– Конечно договоримся! – воскликнул Негодяй, – и многозначительно переглянувшись с Филькой закончил, – с Главным инженером…
А Главный инженер, выведя меня в коридор разъяснил условия договорённости:
– Ящик коньяка…
И добавил как всегда:
– Месячный отчёт и итоги соцсоревнования тоже…
Настроение совсем испортилось: где взять ящик коньяка, а вернее, на какие бабки?
Коллективная эйфория по поводу выхода статьи в свет и появления героя статьи на людях улеглась, и вновь потянулись гнусные трудовые будни. Опять водилы с их вечным отсутствием запчастей, опять ходить подписывать кучу всяких нарядов и накладных в контору, опять со своими проблемами кто-то поспать в рабочее время не дает. И главное – никак не пойму, где же и как найти ящик коньяка!
Зайдя к Филькину подписать какой-то лист, я застал Главного инженера слегка «под шофе» болтающим с некой «лапочкой» по телефону. И вдруг вспомнил свой первый инструктаж Гаврилыча на рабочем месте. Тот, помнится, поучая составлять наряды, заметил, что никто их не читает, лишь бы подписи все были. У меня в пачке был совершенно чистый бланк наряда, по ошибке подписанный не совсем трезвым Главным бухгалтером Федоровичем. Я и сунул его на подпись Фильки… И Филька, не глядя подписал!
И тут меня осенило! Я знаю как мне найти ящик коньяка!