Судьба засранца
Шрифт:
Прибежав к себе в каптерку, я быстро набросал наряд для балдёжной бригады.
«1. Разрезка газорезом главного инженера Филькина Витольда Ивановича на части длиной 25 см.
2. Складирование частей Филькина Витольда Ивановича.
3. Погрузка частей Филькина Витольда Ивановича для вывоза на свалку.»
Какие расценки я поставил за указанные работы, я уже не помню.
А потом я прибежал к нашему Главному вечно нетрезвому бухгалтеру Фёдорычу.
– Фёдорыч, – заговорщицки прошептал я, – хочешь пари на ящик коньяка?
– Ящик
Когда я изложил Фёдоровичу пари, тот за валидол схватился. Но жажда похмелья взяла верх над страхом дисциплинарного взыскания. «Все равно у тебя ничего не выйдет,» – сказал Главный бухгалтер и поставил свою подпись под составленным мною умопомрачительным нарядом.
У кабинета Фильки я перевёл дух. Филька продолжал по телефону мурлыкать с «лапочкой», – удачнее время не найти!
– Витольд Иванович, наряд подписать, – протянул я сумасшедший наряд Главному инженеру, – Главный бухгалтер уже подписал.
Филька, не отрываясь от трубки поставил свою подпись под нарядом, даже краем глаза не видя, что он подписал!
Я пулей полетел к кабинету Главного бухгалтера. Но Фёдорыч, ожидая неминуемого служебного расследования после подписания такого документа, спрятался в кустах напротив конторы. «Ну ладно, завтра я тебя найду» – подумал я и бросил наряд на стол в своей каптёрке. И ушёл, забыв запереть дверь.
На моё несчастье в балдёжку заглянул Баклушин, уже разрезавший однажды по пьянке новый автобус. Прочитав наряд, он мигом сообразил, что на его основании он может серьёзно нахулиганить безо всяких последствий для себя. И, вооружившись газорезом и нарядом, он отправился к Филькину.
– Иваныч, мастер дал наряд Вас разрезать, – успел изречь Баклушин, но тотчас был схвачен Филькиным за шиворот и отведён в кабинет Негодяевича.
– Опять сукин сын нажрался, разрезать меня пришёл! – возмущённо заявил Филька Негодяевичу.
Шеф обнюхал Баклушина и, не найдя искомого запаха, спросил:
– А в чем, собственно, дело?
– Да вот, наряд мастер дал… – невинно отвечал Баклушин, протянув наряд Негодяевичу.
Негодяевич прочитал наряд и положил под язык валидол.
– Иваныч, – обратился он к Фильке, – ты наряды когда подписываешь, их читаешь?
– Конечно! – воскликнул Филька.
– Ну ещё раз прочитай, – Негодяевич протянул Фильке моё произведение.
Филька прочитал и попросил валидол…
На следующий день я появился в конторе, намереваясь востребовать ящик коньяка и уволиться. Но, едва я вступил на территорию шараги, как почувствовал что-то неладное. Встречавшие меня как-то опасливо косились. Вдобавок ко всему на горизонте вдруг замаячили беременные силуэты моих кандидатур.
Пока я соображал, что происходит и, что мне делать, откуда не возьмись, меня окружили мужики в белых халатах.
– Клизма? – поинтересовался один из них, – Пройдёмте…
Я ещё не понимая, что же, всё-таки, происходит, понял, что надо бежать и рванул, что было сил. Но тотчас на меня навалились мужики в белых халатах. Я дрался и кусался, но был скручен в бараний рог. На меня навалилась чья-то задница, в отчаянии и ярости
Меня связали и куда-то понесли. Я в ужасе подумал, что эти гады хотят меня сдать моим кандидатурам и заорал на них:
– Козлы! За сколько вы бабам продались?!!
После чего мне заткнули кляпом рот.
Но мужики в белых халатах совершенно не собирались сдавать меня и даже стали отгонять от меня появившихся кандидатур, которые норовили трахнуть мне чем-нибудь тяжёлым между ног. Меня посадили в какую-то закрытую машину и долго-долго везли. Наконец, машина остановилась в каком-то дворе, мужики извлекли меня из автомобиля и повели в здание, на котором красовалась табличка «Психиатрическая больница».
Врач, с интересом глядя на меня, начал заполнять историю болезни. В истории болезни уже был подшит какой-то листок, приглядевшись к которому я узнал свой наряд на разрезку Филькина.
Дописался…
Хроника бытового идиотизма
Пока я не попал в психиатрическую больницу, я и не предполагал, как там мало настоящих психов.
Конечно, настоящие психи в больнице были (хотя, по моему, их и вне больницы не меньше), но гораздо больше тех, кто косил под психов, чтобы не попасть в места куда более нехорошие, чем психбольница. В палате, в которой я лежал, было двое друзей – Венька и Митька, косившие под психов, чтобы не быть призванными в армию. Сначала они пытались симулировать психические расстройства, но их быстро раскусили и заставили делать в квартирах врачей ремонт, после которого пообещали оформить заболевание, не позволяющее призываться в армию. В палате лежал и Некто, находящийся во всесоюзном розыске за разбойное нападение на инкассатора. Этот уже много лет прятался по психушкам от правоохранительных органов, поэтому приобрел богатый опыт и не пытался симулировать шизофрению или белую горячку, а сразу предложил главврачу построить дачу и такое предложение было с благодарностью принято.
Лежал в палате ещё один Сумасшедший работник НИИ. Был ли он действительно сумасшедшим или косил – не могли понять ни я, ни врачи. Он попал в психушку, поскольку пытался повеситься, когда его в сотый раз в год пытались направить перебирать гнилую картошку на овощебазе. В палате он занимался диссертацией, которую ему не давали делать в НИИ из-за постоянных поездок на уборку картошки в совхозе или переборку картошки на овощебазе.
– Ну, наконец то, нормальное время появилось! – приговаривал Сумасшедший работник НИИ, – а то все картошка, картошка, картошка… С ума сойти можно!
Такие речи вызывали у врачей серьёзные подозрения, что Сумасшедший работник НИИ косит под психа, чтобы не ездить на картошку.
Вот кто, по моему, действительно был настоящим психом, – это Сумасшедший партийный работник, который, тронулся умом от ужаса, обнаружив, что потерял партбилет. Когда кто-нибудь из врачей заходил в палату, он прятался под кровать, поскольку ему казалось, что пришел секретарь райкома партии оторвать ему уши или что-нибудь ещё за такое чудовищное нарушение партийной дисциплины.