Судьба засранца
Шрифт:
Вдобавок, папа обманул и маму: сообщил, что ведёт переписку по поводу моёго местонахождения с комсомольскими органами, и что меня уже нашли и ведут со мной работу, чтобы я написал родителям письмо! И так несколько лет.
– И я, дура, все эти годы этой глупости верила! – самокритично воскликнула мама, – Теперь только развод!
Но когда мы пришли на вокзал, мама к своему ужасу обнаружила, что папа удрал от неё со всеми деньгами, документами, а также десятком моих сменных трусов, за сохранность
Мама впала в истерику.
Собралась толпа, маму пытались успокоить. Чья-то рука протянула стакан валерьянки. Мама залпом выпила и запустила стаканом в дававшего: это был папа. Родители сцепились в рукопашной, полетели клочья волос. Я хотел, было, присоединиться к драке, но пока думал – на чьей стороне, появился милиционер, который отвел в отделение милиции родителей вместе со всеми деньгами, документами, а также десятком моих сменных трусов.
Я несколько часов проторчал возле отделения милиции, где разбирались с моими родителями.
– Развод!!! Развод!!! – доносился из отделения боевой вопль мамы.
Я бы давно куда-нибудь смотался, если бы не деньги, документы, а также десяток моих сменных трусов, которые вместе с родителями находились в отделении милиции.
– Только не сообщайте! Только не сообщайте! – донёсся из отделения милиции испуганный голос мамы, – Мы ведь педагоги! Вы представляете, что ученики скажут!!!
Через несколько часов мама вышла из отделения милиции под ручку с папой, который читал ей нотацию:
– Знаешь, сколько мне пришлось мусорам дать, чтобы дело замять? Если бы протокол составили, да в школу сообщили, – это стопроцентное увольнение по статье за аморальное поведение. А наши ученички, эти дебилы и шизофреники, до конца жизни пальцем бы тыкали.
Мама только кривилась.
Со своими разборками родители даже не интересовались при каких это обстоятельствах я попал в заложники и откуда у меня документы о психическом заболевании. Вообще то, между своими переругиваниями они спросили у меня, на что я неопределенно ответил:
– Да так вот получилось…
и меня на эту тему больше не спрашивали! А вот документы о моём психическом расстройстве по возвращении домой куда то спрятали так, что я не смог найти.
В поезде родители мне рассказали про то, как они пытались меня вызволить из заложников.
– Я сразу пошла в милицию, – рассказывала мама, – А там заставили писать заявление строго по форме. Я три раза переписывала: все «не по форме». Потом отдала, так они уже его какой месяц рассматривают и рассматривают.
– А вот участковый у нас попался хороший, – дополнил рассказ папа, – честно признался: «Это мафия, с неё бороться невозможно», но помочь – помог: туалетную бумагу у какой-то
Когда мы приехали домой, в почтовом ящике лежало письмо из милиции, которая сообщала, что «по заявлению по факту хищения клизмы проводится проверка, о результатах которой Вам будет сообщено дополнительно».
– О каком ещё «хищении клизмы»! – возмутилась мама, – Они что, издеваются!?
– А что ты написала то в заявлении? – пытался уточнить папа.
– Что они просили, то и написала. По форме, – объяснила мама, – иначе, говорят, мне не рассмотрят.
– Ну вот, о чем ты просила, на то и отвечают, – разъяснил ситуацию папа. Клизму похитили – вот они и ищут её.
– Так, мне сказали, что если по другому напишу, они искать не будут…, – оправдывалась мама.
Папа только махнул рукой. Клизма на месте – инцидент исчерпан.
Правда, через несколько месяцев маму повторно вызвали в милицию и пытались выяснить, о какой клизме в её заявлении речь идет. Выяснили или нет – не знаю, но письма из милиции «по факту хищения клизмы» приходить перестали.
Моё появление дома сразу вызвало интерес соседей, которые сразу напросились к нам в гости.
– Так ты на «Северах» работал? – вопрошала Соседка из квартиры слева, – Там, говорят, не деньги, а деньжища! Нам бы не занял до зарплаты?
– Какие деньги и деньжища!? – возмутилась мама, – Всё рэкетирам пришлось отдать!
– А мы слышали, что вы выкуп гречкой заплатили, – заметила Соседка из квартиры сверху.
Я хотел уточнить, что расчёт был произведён туалетной бумагой, но папа вовремя заткнул мне рот, воскликнув:
– Какая ещё гречка!? Вы где-нибудь слышали, чтобы с рэкетирами гречкой расплачивались!?
– Да если бы я рэкетиром был, я бы и водкой взял, – высказал свою позицию Сосед снизу.
Водка у нас имелась и была выставлена на стол формально по случаю моего возвращения, а фактически – в связи с нашествием соседей. После первых ста грамм Соседка из квартиры сверху вернулась к теме моего пребывания в плену у рэкетиров.
– У нас все соседи такие душевные, – сказала она, – когда тебя, Аполлоша захватили, все так переживали, так переживали…
– …А денег взаймы даже на дорогу ни копейки не дали, – испортил благостную картину выпивший папа.
– Да что вы всё к деньгам всё сводите! – возмутился Сосед с низу, – Деньги – это зло!
И все соседи набросились на папу, обвиняя его в поклонении золотому тельцу. А, вспомнив про деньги, соседи стали выяснять – не осталось ли, всё-таки хоть что-нибудь после моего выкупа. Но наша семья дружно стояла на том, что потрачено всё, в связи с чем разочарованные гости покинули нашу квартиру.