Судьба. Книга 3

Дерьяев Хидыр

Дурды сел на Аллаковского мерина и поехал навстречу Сапару.

Они придержали коней в нескольких метрах друг от друга. Молодой парень с реденькой щетиной на подбородке и верхней губе, круглолицый и по-юношески неуклюжий, не был знаком Сапару. И потому Сапар смотрел на него довольно равнодушно, совершенно не догадываясь, что перед ним и есть тот самый Дурды, который на марыйском базаре зарезал его брата Чары. Черноусый и темнолицый Сапар, сверкающий большими, как у девушки, но недобрыми глазами, наоборот, показался Дурды знакомым.

Вспомнить, однако же, где они встречались, Дурды не смог и, по обычаю, как младший, поздоровался первым.

— Валейкум… — небрежно ответил Сапар. — Куда путь держите?

— В Чарджоу, — сказал Дурды.

— С какой целью?

— Дело есть.

— Груз какой везёте?

— Разный груз. |

— Взглянуть можно?

— Нет. Мы в дороге не торгуем.

— Так… А вы сами кто такие?

— Люди, как и все слуги аллаха.

— Так… Нельзя, значит, на груз взглянуть? А вы, случайно, не оружие везёте?

— Оружием нынче многие торгуют.

— Только не в Чарджоу! — отрезал Сапар. — Те, кто торгует, в Хиву путь держат!

— Мы предпочитаем торговать в Чарджоу, — вежливо сказал Дурды, пристально всматриваясь в Сапара и начиная кое-что припоминать.

— В Чарджоу одни большевики торгуют!

— А нам всё равно — большевики или меньшевики. Мы свою выгоду знаем.

— Всё равно, говоришь? Ладно. Значит, не покажешь груз?

— Не стоит… Скажите, а как вас зовут?

Сапар натянул повод, заворачивая коня.

— Сейчас ты узнаешь, кто я такой! Всё узнаешь!

— Стой! — угрожающе повысил голос Дурды и одним движением сбросил с плеча винтовку. — Несколько лет назад не ты принимал участие в похищении одной девушки у соседей Сухана Скупого?

— Я много девушек похищал — всех не упомнишь! — с вызовом ответил Сапар.

— Значит, ты младший брат Бекмурад-бая — Сапар?

— Предположим. Что дальше?

Глаза Дурды сузились, ствол винтовки качнулся вверх и снова опустился.

— Я мог бы убить тебя, как собаку! — сквозь зубы процедил Дурды; его круглое добродушное лицо в какой-то миг неузнаваемо изменилось и стало страшным. — Мог бы… Но я дам тебе возможность защищаться. Отъезжай вон к тому бугру! Не бойся, в спину стрелять не стану. Но если сделаешь хоть шаг дальше бугра, пеняй на себя, понял?

Сапар, удивлённый сначала, вспыхнул и побледнел от гнева. Он был робок с привидениями и всякой нечистой силой, но людей он не боялся и ссор не избегал.

— Щенок! — презрительно бросил он. — Мне от тебя бежать? Я заставлю тебя поджать хвост и выть от боли!

Они залегли. Джигиты, не понимая, в чём дело, тревожно вглядывались из-под ладоней, но с места не трогались. Не вмешивались и Аллак с Меле, хотя осторожный и рассудительный Аллак считал, что Дурды делает глупость, ссорясь с незнакомцем — надо было постараться решить дело миром.

Хлестнули первые выстрелы. Сапар начал стрелять первым и оказался метким стрелком — его пули не давали Дурды

поднять голову, вспарывая воздух то справа, то слева. Одна за другой упали две ветки саксаула, под кустом которого залёг Дурды, стремительный, фонтанчик пыли взвился прямо перед его лицом.

Дурды осторожно стащил с головы тельпек и чуть выставил его из-за укрытия. Тепьпек резко дёрнулся от ударившей в него пули, дёрнулся второй раз. Выстрелы затихли. Сообразив, что противник перезаряжает винтовку, Дурды приподнялся и плавно повёл мушкой, стараясь не дышать. После его выстрела Сапар выронил винтовку и упал вниз лицом. Помедлив немного, Дурды поднялся и подошёл к нему — Сапар был убит наповал.

Прихватив его коня, Дурды направился к товарищам. Аллак стал упрекать его за неосторожность, считая, что он испортил всё дело и теперь не миновать кровавой стычки с джигитами.

— Ты думаешь, они бы пас пропустили? — возразил Дурды, утирая рукавом пот со лба — нелегко дался поединок с метким Сапаром. — Так или иначе пришлось бы сражаться.

Посовещавшись, они решили, что Аллак и Меле будут занимать оборону, как договорились раньше, а Дурды рискнёт поговорить с джигитами.

Джигиты встретили его враждебно. На приветствие никто из них не ответил.

— Застрелите его! — раздались возгласы.

— Дайте ему пулю!

— Ты на чьём коне сидишь, калтаман?

— Что с ним разговаривать — пусть издохнет!

Рассыпавшись полумесяцем, джигиты стали окружать Дурды. Он предупреждающе поднял руку.

— Послушайте меня, люди! Восьмерым убить одного не трудно. Но подумайте, что о вас говорить станут. Вы ведёте себя не по-мужски. Если убьёте меня в честном бою, — слава вам, а так, как собираетесь поступить вы, поступают только малодушные трусы, их все презирают.

Дурды старался говорить уверенно, однако трусил порядочно, отлично понимая, что выбраться благополучно из ловушки, в которую залез сам, надежд мало.

— А ты нашего товарища в честном бою убил? — крикнул один из джигитов.

— Мы находились в равном положении, — ответил Дурды. — Он хороший стрелок и имел столько же возможностей убить меня, сколько и я — его. Да, я убил его в честном бою, и никто меня упрекнуть не может! Но почему вы называете его своим товарищем? Вы — простые дайхане, может быть, бедняки, а он брат Бекмурад-бая. Я — ваш товарищ, а не он! Он ваш враг…

— Заткните ему глотку! — крикнул другой джигит. — Стреляйте в него!

Обращая лицо то к одному, то к другому джигиту, опасаясь удара в спину, Дурды попросил:

— Если хотите стреляться, разрешите мне отъехать подальше. Но я к вам пришёл с добрым словом, а не с винтовкой.

Джигиты заколебались.

— Может, послушаем, что он скажет?

— Вообще-то в послов не положено стрелять.

— Какой он посол! Убийца, а не посол!

— Застрелить его!

— Успеем застрелить! Пусть выкладывает с чем пришёл!