Судьбы, как есть

Кочергин Владимир Викторович

— Матвеич, ты позвони ему, он у себя в кабинете. Я уже договорился о вашей встрече в Ташкенте с узбеками.

— Вот за это спасибо, — сказал Федор и отключился.

Артем был доволен, что Федор уже готовится к поездке. Артему и не верилось, что настанет такой момент, о котором он думал уже давно. Гарисов на свободе, ходит, где захочет, ест, что хочет, и может, небось, и с девушками трахается. Да, что же это за фрукт, который явно помогал Мормурадову в убийстве и ограблении, а следов не оставил? Даже Людмила, жена Артема, анализируя через скудные данные действия убийц в доме, и та уверенно говорит, что не мог Мормурадов действовать один. А вот у Хмелюка другое и поганое мнение: «Мормурадов — боксер, рецидивист и вполне мог убить всех один».

Когда Артем подумал об этом, то в дверях кабинета Старикова появился поддатый Хмелюк и довольный сообщил:

— Все, Петрович, кончай работу,

поехали, в 23.20 мы вылетаем с Федором Матвеевичем в Ташкент.

— А как же опер, майор от Щукина? — спросил, вставая, Артем.

— Никак. Он не едет. У них ему денег не дали и даже командировочного. Он в 15.00 должен был быть у меня, но не получилось. Да черт с ним, без него обойдемся. Ваш адвокат не хилый мужик, справимся, если что.

Видимо, Хмелюк перед заходом опять употребил. Он был в приподнятом настроении, улыбался, и только его порой выпученные глаза выдавали некоторое волнение, связанное с предстоящей поездкой. Инструктировать его, просить о чем-то, глядя на его поведение, Артем не решился, все равно будет, как будет. Главное, летит Федор. Артем, узнав, что они заедут на машине Александра Старикова в 20 часов за адвокатом, подосвиданькался и ушел. Надо было уже ехать к Дружинину на квартиру.

Потянулись часы ожидания взлета. В 23.30 самолет из аэропорта «Домодедово» ушел на Ташкент.

Под утро Артем получил СМС: «Прибыли в Ташкент, встретили хорошо, мобильный телефон — 899305698943»

Долго ждал результатов Артем. Федор молчал, и вот только к вечеру они созвонились.

— Гарисов пишет признание, — сказал Дружинин.

— Он убивал? — спросил Артем и в напряжении ждал ответа.

— Говорит, что нет. Не отрицает, что при некоторых делах присутствовал. Видел, как Мормурадов убил трубой Тьерри у них наверху в ванной, и как он заставил Гарисова замыть кровь. Видел, как просила о помощи и умоляла не трогать ребенка Ольга. Вырвал из рук Ольги ножик, которым Оля хотел зарезать Мормурадова. Он валит все основные злодеяния, на Мормурадова. Он полностью его сдает, и более-того он выпучивает свою непричастность к убийствам.

— Ты веришь ему? — спросил, волнуясь, Артем.

— Нет, конечно, но завтра будем по-новому с видеокамерой допрашивать, — сказал адвокат.

— Он подписал, что сказал?

— Да, все нормально.

— А как Хмелюк?

— Артем, это что-то с чем-то. От него идет такой отрицательный фон, а ночью храп, что трудно подумать, сколько нам еще быть вместе.

— Что, так плохо?

— Представляешь, Артем, после получасового допроса Хмелюка вместе с прокурорским из Джизака, я в это время сидел с опером и еще двумя узбеками в другой комнате, входит Савелий Владимирович и так весело заявляет: «Я же говорил, что Гарисов не при делах».

Мы переглянулись с мужиками, и я спросил: «Как не при делах, он что, не был с Мормурадовым?» «Нет, говорит, был, но он не при делах. Все делал Мормурадов». Я ему сразу и говорю: «Он что, просто ходил за ним и все?»

У Артема от услышанного все застыло и потеряло смысл на раздумье, и он сразу спросил:

— Но, а ты-то что на это?

— Не волнуйся, Артем. Я попросил узбекского полковника, чтобы тот отвез следака в ресторан, я пообещал оплатить расходы. Не волнуйся, они не взяли потом денег. Мужики оказались нормальными. Когда Хмелюк уехал, я показал фото этим мужикам и рассказал, что с ними, т. е. с Тьерри и Ольгой стало после пожара. Все были в шоке. После они немного на своем поговорили с Гарисовым, и тот начал переписывать показания уже с другим «уклоном», у меня уже семь листов есть. Завтра продолжим. А Хмелюк квасит в ресторане.

— Молодец, Федор! — Артем был доволен, что начинает сбываться мечта, расколоть Мормурадова, а его можно будет расколоть, если Гарисов даст явку с повинной. И он, видимо, ее даст, особенно если он сам не убивал. — Только обязательно заснимите на видео, — попросил Артем.

— Завтра будем снимать.

Федор обещал позвонить, как закончат работу завтра. Но вечером, не дожидаясь звонка из Узбекистана, Артем позвонил сам. Деньги на телефонном счете уже таяли как снежинки, за одну минуту по 50–60 рублей Артем услышал:

— Все, Гарисов поплыл. Я попробую его уговорить приехать в Москву, пока как свидетеля.

Услышав такое, Артем молчал, он боялся спугнуть удачу, он боялся что-то сказать не то. Он молчал.

— Ты меня слышишь? — настаивал Федор.

— Да, слышу. Это было бы здорово! Но я не пойму, как он на это пойдет? Наверно, только потому, если он действительно сам не убивал.

— Попробуем. Он в целом готов ехать, но у него нет паспорта. Будем делать паспорт.

На следующий день Федор уже под вечер сообщил, что явка с повинной у них со всеми

подписями и печатями на руках. Видео тоже имеется. Артем волновался. Он так и не мог поверить в то, что с таким трудом добился этой поездки, а тут еще появляется возможность посадить Гарисова. А интуиция Артема подсказывала, что Гарисов был пособником Мормурадова, и они вместе спланировали это убийство, и кто бы сейчас что ни говорил, полковник знал: ублюдки заслуживают высшей кары. Нет его доченьки, внучки и зятя. Нет их улыбок, нет их смеха, нет ничего, кроме фото и уцелевших вещей. А те, кто совершили это преступление, живут, врут, отпираются, молчат и надеются еще на что-то. А те, кто запорол это дело еще в 2009 году, такие, как Ковердов, Щукин, Левков и еще некоторые лица, которые решили, что дело раскрыто, и на хрена надрываться, еще кого-то искать. И им плевать, что ты воевал, что ты служил в системе МВД, что у тебя такое горе, что в деле люди из трех государств. У этих нелюдей не осталось понятий о чести, достоинстве — это не их горе. Капитан Ковердов за все время позвонил Артему всего два раза. Бывало, попросит его Артем позвонить, как только будут известны результаты экспертизы или встречи с Мормурадовым, так никаких телодвижений. Капитан, которому поручили такое громкое дело, так и не удосужился сообщить новость. Даже когда экспертиза подтвердила совпадение ДНК спермы на тампоне, взятой у Ольги, с Мормурадовской совпала на 99,9 %, Андрей Андреевич Ковердов не удосужился оповестить убитого горем полковника, а узнал об этом Шмелев после того, как побывал в кабинете следователя один из свидетелей по делу. Ковердов где-то после третьей встречи с Артемом стал вызывать раздражение. Когда Артем понял, что Ковердов трусит ходить к своему начальнику, не может сказать, что делается помимо того, что ждут экстрадиции Мормурадова. Артем понимал, что такими следователей делает Левков. Левков в своей среде и особенно в СК при прокуратуре слыл грамотным, независимым и порой жестким руководителем, но за ним крылась его главная сущность. «Делать будете так, как я скажу». Он и сказал, видимо. «Ага, есть факт изнасилования — все документы на суд в ноябре на ознакомление и до Нового года дело закрыть».

Артем ходил по большой комнате взад и вперед, держа в руках сотовый и уже четко понимал, что работать он так и не начнет, пока не раскроют это преступление и, больше того, виновные не сядут в тюрьму. Он после изучения дела понимал, не могли эти «молокососы» без поддержки и «благословения» пойти на дело. Как жаль, что столько потеряно времени. И опять вопрос, что же все-таки произошло в квартире?

Прошло боле года, а что сделано? В конце октября притормозили расследование, полностью испортили представление о МУРе, Московской прокуратуре, испорчена уйма нервов и времени у Артема и его близких. Горе, как ком смолы, обрастало разочарованием в правосудии, обманы и бездеятельность структур, ожидающих больших кадровых перемен и вообще перемен в системе работы. Конечно, постепенно проясняется обстановка, но так и не ясно, как Тьерри оказался наверху в ванной комнате, или как Оля очутилась в плену у этих убийц?

Артем ждал звонка от Федора. Федор молчал. О, если бы Гарисов дал добро на выезд в Россию», — рассуждал Артем. «Он уже представил очную ставку с Мормурадовым, и как ходят два этих ублюдка по квартире и рассказывают, кто, что творил 20 апреля, примерно с 00.30 по 4.30, четыре часа издевательств. Артем закрыл глаза и увидел страшные картины фотографий обгоревшей Лизочки, фотографий на синей простыне в «скорой помощи», Оленька, лежащая на правом боку в ванной, синие пятна на ее шее и запястьях рук и на 90 % обгоревший труп Тьерри. Их нет, а убийцы живут. В этот момент Артему захотелось, и уже не в первый раз, открыть сейф с оружием, где в пирамидке стояли карабин и «горизонталка» 12-го калибра, и уйти на охоту за справедливость, и еще к этой затее его мыслей подсоединялись имена и тех, кто уже давно мог бы все разоблачить, но не захотел или не стал упираться против приказов своих начальников о сворачивании дела.

Чем больше Артем гнал эти мысли, тем с большей силой они обрастали деталями действий, страшных действий. Сдерживающим пока фактором нормально воспитанного человека, была неясность полноты вины всех, кто уже был в прицеле полковника.

Артем знал, что стоит ему подключить генерала Цветкова и полковника Зеленина, внушить им мысль о неотвратимости такого возмездия, и они бы все сделали так, что Артему и не пришлось бы стрелять из своего карабина. Друзья решили бы эту задачу сами. Артем также понимал, что один раз они уже вели бой с бандитами и победили, но сколько раз при этом ходили по краю пропасти, из которой уже никто не возвращается. Тогда Артем еще долго не мог смириться с гибелью майора Гарина, ранением Егора, Сергея Лося, Бутова.