Судебный дознаватель фараона
Шрифт:
И вот оно! В комнате младшего члена семьи — писца Менна они замерли, разглядывая красивые картинки на стенах. Птицы, стрекозы, бабочки и коты в зарослях прибрежного тростника. Знакомые мотивы.
— Красиво, — за всех восхитилась Тамит.
— Да… Подружка нашего Менны разрисовала. Талантливая девушка, — пояснила Бекмут и по мягкой нежности в ее маленьких глазках, сделавшей ее куда более привлекательной, стало понятно, что художницу она любит как дочь.
— Позовите немедленно девицу Неферет, — Гормери решил, что игр с него на сегодня достаточно, —
Однако Бекмут удивленно вскинула брови. Вполне естественно, словно и вправду удивилась.
— Я не могу позвать ее, господин. Она ведь пропала!
«Да что вы говорите?! Вот так новость!» — Гормери сжал челюсти, чтобы из него не вылетело лишнего.
— Ваш сын пишет прекрасные стихи.
Столичный гость и хозяйка дома уставились на Тамит, которая держала в руках небольшой свиток. Один из десятка, хранившихся на полке над рабочим столом молодого писца.
— Да, — Бекмут улыбнулась, обнаружив на щеках трогательные ямочки, — Менна очень талантлив. Они с Неферет подходили друг другу… Очень… Оба такие возвышенные, с искрой бога в сердцах. Если вы понимаете, о чем я.
В другое время Гормери бы с ней поспорил. Он-то отлично помнил похабные вирши ее сыночка. Но кто в трезвом уме примется разубеждать мать в способностях ее дитяти. Себе дороже!
— Менна очень переживает исчезновение Неферет. Ведь он ее так любит… — Бекмут вытерла большим пальцем блеснувшую слезу в уголке правого глаза.
«То-то он понесся от нас, петляя как заяц!»
Попутно дознаватель храмового кебнета обшаривал взглядом комнату подозреваемого писца. Но, к сожалению, ничего подозрительного не видел. А потому с отчаянием утопающего тянул носом, в надежде уловить обещанный Тамит женский аромат. И… ничего… Если в этой комнате и находилась когда-то девушка, то пахла она весьма прозаично — пылью, нагретым камнем и грязным мужским бельем. Похоже, версия Тамит не сработала.
«Стоит снять комнату в доме у Реки», — решило сердце Гормери. И он себя поздравил. Несмотря на столь длительное общение с сумасбродной Тамит, разум его еще не окончательно покинул. Пора было выбираться их этого кошмара.
— Нет, хозяин! Бегите! — истошно крикнула женщина на улице.
И тут все смешалось. Гормери дернулся к двери, но Бекмут навалилась на него, совершенно неприлично тесня к кровати сына. Тамит, свободная от родственных оков подозреваемого метнулась из комнаты, крикнув на ходу:
— Я догоню!
— Не пущу! — зашипела Бекмут в ухо распластавшемуся на кровати писцу. А он извивался под ней как девица в первую брачную ночь под нелюбимым мужем. Бес толку. Что сравниться с силой материнской любви.
— Она догонит его, — было слышно, как девчонка-маджой протопав по двору, перепрыгнула плетеный забор и понеслась следом за беглецом.
— Нет! — их лица были настолько близки, что в какой-то момент Бекмут коснулась щеки Гормери кончиком носа. Что заставило обоих вздрогнуть.
(Касание кончиком носа другого человека у древних
— Отпусти! — крикнул писец женщине, — У меня нет претензий к твоему сыну. Я просто хочу поговорить.
Она уперлась в него изучающим взглядом. Огладила руками его плечи. И вдруг отстранилась, прошептав:
— Помоги моему сыну. Он хороший мальчик.
«Настолько же хороший, насколько и возвышенный!»
— Если расскажешь, что случилось с Неферет, — так же прошептал ей Гормери.
Она снова склонилась, да так низко, что груди ее царапнули его сквозь легкую ткань затвердевшими сосками.
И накатила темнота. Душная, вязкая, чужая.
— Ну, самое же время! — возмутился Гормери, лихорадочно оглядываясь.
Он лежал на твердом полу, и не сразу сообразил, что не может от него оторваться. Чьи-то невидимые руки с силой держали его за плечи. Пальцы впились в кожу до боли.
— Эй!
— Уезжай домой, дознаватель! Будет хуже!
Голос из ниоткуда был сухим, неприятным, скрежещущим. Словно песок растирали каменной ступкой по медной тарелке. Кому он принадлежал: мужчине, женщине, да и человеку ли вообще, Гормери не мог понять.
— Это еще почему? — протестовать не получилось. Он задыхался, словно не воздухом дышал, а водой. Перед глазами заплясали золотые искры.
А темнота долго молчала, словно раздумывала.
— Ты красавчик… — наконец прошипело у самого его уха, и писец вздрогнул от неожиданности, — Обещай, что уедешь. А я к тебе ночами приходить буду.
— Вот этого вообще не нужно! — он еще раз дернулся. И опять безуспешно. Тот, кто его держал, был намного сильнее.
Пальцы существа, вдруг став горячими, заскользили вверх и обхватили шею Гормери, больно надавив на кадык:
— Хочу тебя, — губы обожгло чужим дыханием, — Сладкий… Вкусный… Будешь моим…
— Отцепись! — он хотел грозно крикнуть, но из груди вырвался лишь хрип.
Освободившейся рукой он попытался схватить того, кто сжимал ему горло, и словно попал рукой в кипящую воду. Не воздух, но и не плоть. А что-то среднее, и жутко горячее.
— Демон! — он отдернул руку, кожа саднила ожогом.
— Догадливый!
Гормери замер. Можно сказать оцепенел.
«Это сон. Просто ужасный кошмар. Я отключился на кровати в доме Пеннута…»
— Девчонку убил писец Менна. И в реку скинул. А с отцом ее пускай карлик разбирается. Нечего тебе здесь больше делать.
— Зачем писцу убивать Неферет? — он попытался разглядеть, кто с ним говорит. Но тщетно, темнота была непроницаемой. И она его убивала. Надо заканчивать разговор, обещать все, что этот демон просит и умолять вернуть его в нормальный мир. В конце концов, если это всего лишь сон… будет глупо умереть вот так, от кошмара. Но, с другой стороны, а вдруг он сейчас поймет куда пропала дочь ювелира, — Менна ее любил.