Судебный дознаватель фараона
Шрифт:
— И ревновал. Они повздорили, мальчишка толкнул ее неудачно. Глупая смерть, — темный некто, снова приблизился у его уху, обжигая дыханием.
По виску писца скатился крупная теплая капля. Дышать становилось все труднее. Местный воздух разъедал его изнутри, — А потом испугался, скинул тело в реку. Так многие поступают…
— И поэтому он бегает от меня?
— Почему же еще?
— А зачем на его стихах нарисован знак бывшего бога Хонсу?
— Баловство! Уезжай! Дело раскрыто!
— Но…
Дышать стало легче. Горло и рука все еще горели, но мрак начал сереть и рассеиваться как дым.
— Спрячем его в сокровищницу, госпожа. А ночью до реки дотащим, — тихо проскрипел женский голос.
— Да как это! Он же совсем молоденький. Не мог просто так за горизонт прыгнуть, — совсем рядом сокрушалась хозяйка дома Бекмут.
— А
— Не говори так, Нахтет! Как можно произнести это ртом! Кошек есть! Это кощунство.
— О том и речь! Все они там безбожники. Подумаешь, какой-то выскочка из столицы от духоты окочурился. Туда ему и дорога.
Гормери понял, что лежит с закрытыми глазами, но в прежней комнате, все на той же кровати. И над ним склонилась женщина, пристально его разглядывая.
— И не дышит совсем, бедняга.
— Нашли кого жалеть! — не сдалась ворчливая рабыня, а это наверняка была она, — Явился в дом к чужим людям, чтобы оставить им тут свое тело. Разве приличные люди помирают в чужих домах?! Давайте-ка, я его за ноги потащу, а вы за плечи придержите. Чтобы голову на лестнице ему не расколотить и ступеньки кровищей не перепачкать.
Пора было просыпаться. Гормери распахнул глаза и обе женщины: хозяйка и чернокожая рабыня отлетели к стене с визгами. Он сел на кровати и уставился на них, тяжело дыша. По-хорошему стоило бы пригрозить им пригрозить им страшными карами. Это же надо, они всех жителей святейшего Ахетатона назвали безбожниками! Да еще такого наговорили… такого… а самого его хотели в Реку скинуть. Что же ждать от Менны, когда его домашние настолько порочны! Только вот злиться совсем не хотелось. Хотелось вдыхать полной грудью живой, а не мертвый, разъедающий изнутри воздух. Хотелось жить. И улыбаться.
Он поднялся с кровати, оглядел Бекмут с ног до головы, поправил на груди медальон:
— Если Менна не хочет потерять хорошее место в сокровищнице, пусть сам меня найдет. Дело серьезное и не терпит промедления.
С этим он вышел из комнаты, оставив двух женщин гадать, что с ним случилось. Можно ли вот так уйти за горизонт, а потом вернуться? И в отличие от них Гормери теперь знал — можно. Ведь у него это только что получилось. Еще он успел понять, что там, за горизонтом, ему не понравилось. А потому он постарается попасть за черту как можно позже. Желательно совсем уж дряхлым старцем, когда черный Дуат больше не будет ему казаться таким ужасным по сравнению с его земным бытием.
Глава 12
Тамит умела бегать быстро. Так быстро, что ветер завывал у ушей, а голые пятки едва касались дороги. И все же догнать писца Менну у нее не получалось. Его белая рубаха мелькала впереди. Он петлял как заяц, и двигался если не быстрее, то и не медленнее ее.
Он же писец, а не посыльный! Просто возмутительно быть таким быстрым и выносливым при его сидячей работе!
Мужчины вообще бесят! Почему им все дается при рождении?! Возможности, профессия, сила вон даже и скорость! А еще на женщину они смотрят как на домашнее животное: как на корову, которая кормит, или как на кошку, которую можно погладить или как на обезьянку, которая развлекает. И это в стране, где возвели столько статуй великой Яхмос-Нефертари, где совсем недавно правила великая женщина-царь Мааткара Хатшепсут и где нынешний царь, пусть и вероотступник, но супругу свою возвеличил до своего уровня.
(Яхмос-Нефертари мать основателя 18 династии царей Древнего Египта Аменхотепа I , которому удалось объединить страну и изгнать захватчиков-гиксосов. Яхмос-Нефертари основала первую в стране Школу Супруг Бога — женский институт, где готовили не только жриц, но и женщин-врачей, химиков и астрономов. Эта женщина почиталась много столетий спустя, ей строили храмы и ставили статуи.
Женщина фараон Хатшепсут правила страной примерно за 130 лет до описанных в романе событий. Заупокойный храм царицы Хатшепсут один из наиболее известных туристических мест в современном Египте.
В правление Эхнатона действительно принято было изображать его супругу Нефертити одним ростом с самим царем. Что по канонам древнеегипетского искусства было недопустимо. Потому что размер имел значение, и жена царя никак не могла изображаться равной по росту
Почему удел простых девушек замужество? Вон дед говорит: женщина без мужа, что обезьяна с хопешем. И ведь всех вокруг себя уже переженил. Даже рабынь пристроил, ни одна в девках не бегает. Может потому что встретил когда-то такую вот опасную, незамужнюю. Кто его разберет. Только это все несправедливо. Девушка может быть и умной, и предприимчивой, и уж точно самостоятельной. На соседней с ними улице живет врач, госпожа Тиа, у Эбаны свой салон париков, а Ашаит владеет общественной пекарней. К ней половина городских хозяек ходит хлеб выпекать. Но мужчины все равно твердят как несмышленые попугаи, что без них женщина пропадет. Но было бы полбеды, если бы Тамит родилась просто девочкой. Так нет же, боги решили, что такого испытания ей маловато. А потому выпустили ее в этот мир девочкой, рожденной от смешанного брака белой горожанки и чернокожего маджоя. Нет, против родителей она ничего не имеет, она прекрасные люди, каждый по-своему. Но как они могли не подумать о последствиях своей любви? О том, что детям их в этом мире придется, ой, как не сладко. В городе полукровок не любят. Тамит привыкла к косым взглядам, но все равно, когда поймала такой вот сегодня от чернокожей рабыни, стало неприятно. Особенно сегодня, когда она уже успела почувствовать себя пусть не равной, но хотя бы обычной, не презираемой писцом из столицы. Может люди в Ахетатоне не так уж и плохи, как местные рассказывают. Вон Гормери ни разу не посмотрел на нее ни с презрением, ни даже с интересом. Как будто таких как она полным-полно, и она такая же горожанка, как и все. Только это не так, конечно. Общество осуждает смешанные связи. И такие дети как Тамит всем чужие. Она слишком белая для черных и слишком черная для белых. У нее никогда не было подружек в Школе Супруг Бога, куда ее приняли по двойному тарифу. А директриса еще отказывалась верить, что девочка с таким неподобающим для истинной дочери страны Хемит цветом кожи вообще способна учиться. И только после того, как Тамит перед ней решила несколько математических задач и прочла текст на древнем языке, она согласилась принять ее на первый курс. К слову сказать ее ровесницы даже скорописью не владели. И три следующих года Тамит от скуки считала пролетавших мимо мух почти на всех уроках. Да и что дало обучение в самой престижной высшей школе для девушек? Семья рассчитывала, что она станет своей в высшем свете города. Куда там. Как была чужой, так и осталась. Но четыре года унижений не прошли даром, воспитали в ней каменный характер. Сейчас Тамит мало что может сломить. Даже когда увалень Гормин заявил, глядя ей в глаза, что скорее будет всю жизнь удовлетворять себя сам, чем женится на такой обезьяне как она, ее он не расстроил. Разве только чуть-чуть. Ведь они все-таки считались друзьями детства.
Быть всем чужой — к этому она уже привыкла. Это даже стало ее образом жизни и выбором пути. Она не может стать жрицей, ей еще в школе заявили, что цвет ее кожи слишком темный для богов. Лицемерные гадины. Разве не изображают Осара совсем черным, ведь черный — цвет плодородной земли! Завести свое дело в этом городе Тамит тоже не сможет. Она просто не наберет клиентов. Поэтому она маджой. Самое неподходящее занятие для самой неподходящей девицы. И она непременно добьется успеха. Вот почему она должна догнать, связать и привести убегающего от нее писца Менну дознавателю из столицы. Уж ему-то точно надо себя показать. Он вроде настроен к ней не враждебно, а его слово тут многое может решить. Во всяком случае она на него очень надеется. Печально, конечно, что умной, образованной и натренированной девушке приходится так стараться перед приезжим начальством, но другой возможности завить о себе у нее нет и скорее всего не будет. Да и эта ускользает вместе с петляющим между домами писцом Менной. Тамит поднажала. Это ее шанс. Ее путь к успеху.
Вместе они вылетели на пустырь и пробежали по нему еще полхета. Пока Менну не осознал, что все это время улепётывал как трусливый заяц от девчонки! Он замер, развернулся, и, раскинув руки в стороны, усмехнулся не без злорадства. Наверняка рассчитывал, что преследовательница оценит уровень опасности. Только вот Тамит проигрывать ему не собиралась.
— И что теперь?
Менну оказался видным парнем. Высокий, стройный, в меру мускулистый, с копной вьющихся волос и правильными чертами лица. В нем не было изъянов. И такой тип точно нравился женщинам. А значит и пропавшая Неферет оценила его по достоинству.