Судный день американских финансов: мягкая депрессия XXI в.
Шрифт:
К 431 г. до новой эры Афины превратились в империю, имевшую подвластные государства по всей Аттике. В тот год началась Первая Пелопонесская война между Афинами и ее союзниками и Спартой.
Перикл решил, что лучшее нападение - это хорошая защита. Он собрал афинян за городскими стенами, в надежде, что враг истощит свои силы в тщетных атаках. Но в осажденном городе разразилась эпидемия бубонной чумы и уничтожила четверть населения полиса, в том числе и Перикла. Племянник Перикла, Алкивиад, уговорил афинян попытать счастья в наступлении. Для нападения на Сиракузы, расположенный на Сицилии город, союзный с врагами Афин, был направлен огромный флот. Поход кончился
Мы припомнили этот эпизод Пелопонесских войн, потому что Афины были первой известной империей западного мира. С тех пор, как Америка стала превращаться в империю, пример Афин стал нам не безразличен. Точно так же может быть поучительным то, что происходило в начале XXI столетия в мировой торговле.
Когда поездом едешь из Вашингтона в Нью-Йорк, проезжая Трентон, шт. Нью-Джерси, видишь большой плакат (думаем, он и сейчас на месте): «Мир берет то, что делают в Трентоне». Этот текст был создан в другую эпоху американской истории, когда американская промышленность была сильна, а торговый баланс был положительным. Все это давно в прошлом. Теперь вещи создают все остальные страны, а в Трентоне, в Сакраменто и в каждом американском городке и на каждой ферме все это берут.
Было очевидно, что невозможно без конца двигаться в этом направлении. К 2002 г. американцы закупали 60% мирового экспорта. На американский импорт пришлось 60% прироста мировой торговли за предыдущие пять лет. Мало того, что потребители продолжали жить не по средствам, но и правительство сводило бюджет с дефицитом, который надо было финансировать. Чтобы заполнить эту дыру, потребовалось уже 80% всех сбережений мира. Возникает резонный вопрос: долго ли еще иностранцы согласятся финансировать американское потребление? Что будет, когда они откажутся от этого?
Иностранные авторы, прежде всего Эмманюэль Тодд в книге «После империи» (Apres L'Empire), уже указывают на финансовую дыру в американском бюджете как на разновидность «имперской дани». Вот только положение, указывает Тодд, ненадежное - иностранцы могут в любой момент отказаться платить.
Вся система обречена на крах. По мере роста постройка ослабла и стала уязвимой, задолженность потребителей выросла. Дефицит платежного баланса увеличился. Сбережения съежились. Производственные инвестиции - важнейший компонент экономического роста - усохли. И чем успешнее были попытки Алана Грииспена укрепить ситуацию, тем грандиознее будет структурный крах.
Каждый пузырь рано или поздно находит свою булавку. Будь это пузырь политической власти или пузырь на рынке хлопка, он будет пухнуть и расти, пока не подвернется нечто и выпустит из него воздух. Он может выйти с громовым хлопком или с вялым шипеньем. Иногда случается и то и другое. С началом XXI в. перед Америкой возникло два острых шипа: с одной стороны - вялый доллар, с другой - расходы на империю.
В начале 2002 г. International Herald Tribune сообщила, что стало хорошим тоном обозначать США как империю.
«Сегодня, - утверждается в статье, - Америка больше не супердержава и не превосходящая сила, а полноценная империя, в стиле Римской
«Со времен Римской империи никакая другая страна не имела такого культурного, экономического, технологического и военного превосходства», - добавляет обозреватель Чарльз Краутхаммер.
Пол Кеннеди идет еще дальше, утверждая, что сегодня неравенство еще больше, чем в Римскую эпоху. «Римская империя подчинила себя более обширные территории, - замечает он, - но тогда существовала еще одна столь же могучая империя, Персия, и была еще более обширная, Китай» 147 .
147 Emily Eakin, "All Roads Lead to D.C.," New York Times, sec. 4 (March 31, 2002).
В 2002 г. Китай не являлся соперником в военной области. Просто еще одна страна, которую нужно держать под контролем.
Быть гражданином великой империи не так уж плохо. Большинство людей вздергивает подбородок при одной мысли об этом. Лезть в чужие дела - неплохое развлечение. Куда легче, чем спорить с женой или детьми, и шансы на успех много выше.
Ситуацию объясняет следующий отрывок из книги Роберта Kaплана «Политика воина: почему для лидерства нужен языческий стиль» (Warrior Politics: Why Leadership Demands a Pagan Ethos):
Наших будущих лидеров может ждать кое-что похуже, чем похвалы их стойкости, проницательному уму и способности обеспечить процветание отдаленных уголков мира, пребывающих под мягким имперским влиянием Америки. Чем успешнее будет наша внешняя политика, тем сильнее влияние Америки в мире. В силу этого представляется особенно вероятным, что будущие историки будут воспринимать США XXI в. как республику и, одновременно, как империю, при всем ее отличии от известных в истории Римской и других империй.
В конце концов, даже спустя 227 лет Америка продолжает расти. Скромная республика 1776 г. превратилась в мощнейшую державу 2002 г., имперские претензии которой можно больше не отрицать. То, что при этом ее граждане не станут более свободными, это понятно. Но будут ли они богаче в империи, чем в скромной республике? Будет ли их жизнь безопаснее? Будут ли они счастливее?
Если ответ положительный, жаль бедных швейцарцев. В своей гористой твердыне они могут управлять только собой; их глаза могут насладиться лишь зрелищем своих пастбищ, озер и горных вершин; и только их собственное усердие может дать им занятость и средства существования. А их жалкие вооруженные силы! Вообразите эту скуку… это томительное ожидание, что кто-нибудь нападет. Какую славу может дать такая оборона? А что уж говорить про заграничные авантюры!…
Но стало бы швейцарцам лучше жить, окажись у них своя империя?
Все исторические свидетельства подсказывают единственный ответ - нет. Если прошлое может чему-то учить, первые военные успехи неизбежно сменяются унизительными поражениями, и здравый смысл почтенных граждан вытесняется мегаломанией, которая оканчивается полной разрухой.
Но кого это заботит? Нам не дано знать будущее… или предписывать его. Поэтому мы берем свои полевые бинокли и готовимся посмотреть спектакль.
Для мира геополитики великая империя - это то же самое, что великий пузырь в мире экономики. Вначале он привлекателен, но всегда кончается катастрофой. Исключения нам не известны. Впрочем, между зарождением империи и ее гибелью бывает не только плохое.