Суер
Шрифт:
– Фу, подонок, - плюнула огненная любовница.
– Какой у вас, оказывается, хитроумный и противный лоцман. Такой действительно проведет караван верблюдов в игольное ушко. Спрятался от жара сердца в соленый холодок. В рассол! В рассол!
Огорченная, металась она, заламывая руки, и наконец всосалась обратно в камень.
– Ну, а мне-то что ж теперь делать?
– ныл дымный мужчина.
– Куда мне деваться? Никто меня не любит, никому я не нужен. Поджарьте хоть на мне шашлык или вскипятите чайник.
Ну,
Попили чайку, спели несколько песен.
– Подвесьте еще чего-нибудь, подвесьте, сварите, накалите, просушите. Я хочу быть полезным.
– Нечего, брат, нам больше вешать, - сказал старпом.
– Извини. Была бы уха, мы бы тебе уху на ухо повесили.
К вечеру отправились мы на "Лавра" и долго смотрели с борта, как дотлевает на берегу неудачный любовник.
Глава XLIX. Ненависть
*****
– Я что-то ненавижу, а что именно - позабыл, - обмолвился однажды лоцман Кацман.
.......................................................................
Глава L. Ведра и альбомы (Остров Гербарий)
Ведра и альбомы (Остров Гербарий)
.......................................................................
– Эх, Старпомыч, - рассмеялся капитан, - зато многое находим! Подумаешь, ерунда: кто ищет, тот всегда найдет. Он знает, что ищет, и находит это. Для меня эта пословица устарела. Я - ничего не ищу, я только нахожу!
.......................................................................
– Эй, на острове!
– крикнул Пахомыч, изрядно притормозив ручным кабельстаном.
– Чего изволите?
– высунулся все тот же борджовый лик.
– Ну как вы тут? Засушиваете, что ли?
– Не всегда, - послышалось в ответ, - только если уж очень мокрые.
– А потом чего делаете?
– В ведра складываем.
– В какие еще ведра?
– В эмалированные. С крышкой.
– А не в альбомы?
– В какие альбомы?
– Вот хрен морской, - плюнул Пахомыч.
– Ты ведь сам орал: "Гербарий! Гербарий!" Какого же черта гербарий в ведра? А? В альбомы надо!
– Да?
– удивился борджовый.
– А у нас все больше в ведра.
– Ну вот, нэп, - вздохнул старпом, вытирая плот собла *.
– Изволите видеть... добороздились... гербарий хренов...
.......................................................................
........Демонкратии..........
.......................................................................
Солить мы их не стали, а просто нанизали на суровые нитки и развесили между мачтами сушить.
Они долго болтались под соленым морским солнцем, хорошо провялились, и мы любили, бывало,
Глава LI. Порыв гнева
Остров, на котором ничего не было, мы заметили издалека и не хотели его попусту открывать.
– А чего его зря открывать?
– ворчал Пахо-мыч.
– На нем ни черта нету. Только пустые хлопоты: спускай шлюпку, суши весла, кидай якорь, рисуй остров, потом все обратно поднимай на борт. Ей-богу, кэп, открытие этого острова - чистая формальность. Просто так, для числа, для количества, для галочки.
– Для какой еще галочки?
– спросил Суер.
– Ну это, чтоб галочку в ведомости поставить, мол, открыли еще один остров.
– В какой еще ведомости?
– спросил капитан.
– Извините, кэп, ну это в той, по какой деньги получают.
– Какие еще деньги?
– свирепея, спрашивал сэр Суер-Выер.
– Рубли, сэр, - ответил, оробев, старпом. Он как-то не ожидал, что его невинные размышления насчет галочки могут вызвать такой гнев капитана.
Я-то давно уж предчувствовал, как медленно и неотвратимо где-то зреет гнев.
Как змееныш
в яйце раскаленного песка, как зародыш грозы
в далекой туче, как клубень картошки,
как свекл,
как жень-шень,
как образ
в бредовом мозгу поэта, совсем неподалеку от нас созревал гнев.
В ком-то, в одном из нас, но в ком именно, я не мог понять, хотя и сам чувствовал некие струны гнева, готовые вот-вот во мне лопнуть.
– Рубли, сэр, рубли...
– Какие еще рубли?
– ревел Суер.
Старпом совершенно растерялся, он мыкался и что-то мычал, но никак не мог разъяснить, какие по ведомости получаются рубли.
Уважаемый же наш и любимый всеми сэр расходился все сильнее и сильнее, по лицу его шли багровые пятна и великие круги гнева.
– Рубли!
– хрипел он и не мог расслабить сведенные гневом мыщцы.
Очередной приступ гнева потряс его, спазм гнева охватил его, конвульсии гнева довели до судорог гнева, до пароксизма и даже оргазма гнева.
– Рубли! Для галочки! Старпому! Немедленно! Прямо сюда! На палубу!
Мы выволокли из трюма сундук с рублями, сунули старпому ведомость.
– Ставьте галочку, старпом! Ставьте! Мы с вами в расчете! Вы у нас больше не работаете! Уволены! Вот вам ваши рубли! Ставьте галочку!
– Ой, да что вы, сэр!
– совсем потерялся Пахо-мыч. Он никогда не видел капитана в таком гневе, и мы наблюдали впервые.
– Поверьте, сэр, я ничего такого... я же не против... а насчет галочки, так это я...
– Галочки! ревел капитан.
– К чертовой матери эту галочку! Вы уволены и списаны на берег.
– На какой же берег, сэр?
– уныло толковал старпом.
– Придем в Сингапур, тогда...