Сулейман. Я выбрал тебя
Шрифт:
Мне действительно нестрашно. Но жутко волнительно.
Ведь это всё тот же Сулейман Султанов, который… так не похож на себя прежнего.
– Тебе очень идет белый цвет, – продолжает он, нависая надо мной монолитной нерушимой скалой, – ты будешь очень красивой невестой.
Последняя фраза удивляет и сбивает с мыслей, в которых я даже себе не признаюсь, что одела вязаное платье-лапшу, белое с голубыми снежинками, не только потому, что оно теплое и отлично сочетается с уггами, но, и чтобы выглядеть красивой.
– К-какой невестой? – уточняю
Губы от волнения пересыхают, хочется их облизнуть. Но не решаюсь. Провоцировать матерого хищника, когда он совсем близко, – нет уж, ни за что.
А вдруг это очередной розыгрыш от того, кто уже однажды надо мной..?
Внимательнее вглядываюсь в будто вылепленное из камня, по-мужски красивое лицо. Ищу усмешку, любое подтверждение, что это глупая шутка или подколка.
И не нахожу.
Серьезен. Собран. Смотрит прямо и открыто.
– Самой лучшей, Машенька, – обдает горячим дыханием мои губы Сулейман и отступает на шаг. – Ты права, освещение нужно переделать, внеси этот пункт в план.
Резко меняет он тему разговора и неторопливо отворачивается, чтобы снять собственное черное кашемировое пальто. Лишь напряженная спина и чуть более сильно, чем необходимо, сжатые кулаки выдают, что он не так спокоен, как хочет продемонстрировать.
Я же пребываю в полном раздрае. Потому посильнее сжимаю ручку и дерганным почерком вывожу первую кривоватую запись.
К сожалению, у меня не такие железные нервы, как хотелось бы.
Глава 17
– О, привет, ребята, – встречает нас с Султановым на пороге моей квартиры мама.
В переднике и с перекинутым через плечо полотенцем.
– Э-э-э, привет, – теряюсь от неожиданности.
То, что запасные ключи у родителей есть, я знаю, но обычно они предупреждают, если желают ко мне нагрянуть. Тут же не было ни звонка, ни смски, в чем убеждаюсь, достав из кармана телефон.
– Сюрприз, – широко улыбается маман, замечая мой жест, и подмигивает. – У меня сегодня внеплановый выходной. Вот и решила с утра налепить пельменей и тебе принести к ужину. Все равно же хотела с Семеном познакомиться.
– Познакомилась? – интересуюсь, замечая пушистика, выглядывающего с кухни и облизывающего мордочку.
Ну понятно, конечно, познакомились. И уже чем-то вкусным это дело отметили.
– Ага, милый котик. И очень культурный, – выдает мама, явно намекая на отсутствие манер у собственной дочери.
Ладно. Чего уж теперь.
– Тогда и с Сулейманом знакомься. Он тоже Семку проведать зашел, – отступаю немного в сторону и перевожу взгляд на Султанова, взирающего на происходящее с совершенно спокойным видом.
Вот же непробиваемый.
Мне вообще-то всегда казалось, что молодые люди, как и девушки, должны нервничать при знакомстве с родителями своих пассий…
Черт! Одергиваю саму себя. Какие пассии, Маша? Мы же просто временно сотрудничаем по рабочей необходимости.
Ага,
Ну и ладно. Мне пока и так нормально.
– Добрый вечер, Галина Анатольевна, – уверенно произносит Султанов, протягивая руку для рукопожатия. – Рад, наконец-то, официально с Вами познакомиться. Наверное, вы меня не помните, я заходил… давно, когда искал Машу.
– Ошибаетесь, Сулейман. Я Вас хорошо помню. Это было несколько лет назад, – воркующе выдает маман, удивляя меня оживленностью.
А затем с удовольствием пожимает протянутую мужчиной руку.
Вот не знаю откуда взялась в ней эта особенность. Точнее была всегда, сколько себя помню. Но у родительницы есть особая фишка – рукопожатие. Она даже людей оценивает по нему. И ни в каком виде не приемлет панибратства. Для нее сюсюканья, поцелуи ручек и обнимашки с малознакомыми людьми – как дешевый спектакль, который вызывает зубную боль и отторжение.
Хм. Может, именно поэтому Кравцов с первого же дня знакомства оказался в аутсайдерах?
Ну да, вполне возможно. Он же очень старался быть галантным и остроумным, иногда даже сверх меры.
– Не знала, что у тебя такая прекрасная память на имена и отчества, – отмечаю немаловажную деталь и удивленно заглядываю в темно-карие глаза гостя.
Я точно не упоминала при нем имени мамы, но вполне вероятно когда-то писала о ней в переписке в ВК. Так, когда это было? В прошлом веке, не раньше.
Неужели запомнил?
Но это же нереально.
– Я помню всё, что имеет для меня значение, – ровно отвечает Султанов, будто не видит ничего особенного в своих словах.
Я же вновь подмечаю, что никакой игры на публику в нем нет. Естественность и обычное спокойствие, что в сравнении с бывшим опять же очень и очень заметно. И явно не красит последнего.
– А я и нашу беседу с Вами помню, – продолжает мама свою речь, обращаясь к Сулейману. – Вы могли тогда с нами не согласиться, но мы с мужем посчитали, что Марии требуется передышка и смена локации. Поэтому отказали в Вашей просьбе дать ее адрес. Надеюсь, Вы не слишком на нас рассердились.
– Нет, конечно. Вы поступили правильно, как настоящие любящие родители, – произносит Султанов, качнув головой.
Ловлю себя на мысли, что еще минут пять таких разговоров и всё. Разину рот, как ребенок. Широко и неподобающе.
А всё почему?
Да потому, что стереотипы – они такие стереотипы, исходя из которых большинство боксеров – ну ту-пы-е же!!! И это не шутка юмора, а во многом печальная истина. И с ней я знакома не понаслышке.
И тут Сулейман, который берет и легко ломает представления. Потому что он – другой. Не ограниченный боями, тренировками, белковым питанием и собственной персоной качок, а прежде всего нормальный, здравомыслящий человек, умеющий говорить на разные темы.