Сулла
Шрифт:
С римской точки зрения, взятие Афин изменило порядок вещей: теперь уже было окончательно решено побыстрее покончить с Пиреем. Как только Сулла окружил Акрополь, где скрылись Аристион и последние оказывающие сопротивление, тотчас же он вновь предпринял наступление на порт. На этот раз он употребил большие средства: мощная артиллерийская подготовка (ядра, снаряды, пращи, стрелы) должна была ослабить атакуемые точки стены так же, как и предыдущие, потому что заделанные бреши были еще свежими и менее крепкими, — действительно, стена рухнула снова, открыв вторую укрепленную стену, которую воздвиг Архелай. Не смутившись, римляне атаковали эту преграду, по приказу постоянно присутствующего Суллы, за всем наблюдающего, организующего замену уставшим войскам, подбадривающего своих солдат обещаниями славы и вознаграждений. Перед этой маниакальной ожесточенностью, в то время как Афины уже пали, у Архелая не было больше причин упорствовать в защите города, и он счел разумным ретироваться в ближайшее же время на укрепленный островок Моннихия, где оказался вне досягаемости, поскольку Сулла не располагал кораблями. Затем он окончательно покинул это место и присоединился к другим армиям Митридата.
А Сулла стирал с лица земли Пирей, не щадя ни одного из замечательных зданий, даже Арсенала, построенного в IV веке. В 1959 году археологи обнаружили огромные статуи, которые украшали его и были погребены под развалинами
События, последовавшие за взятием Афин и разрушением Пирея, не описаны с точностью доступными нам древними источниками. Однако известно, что Архелай провел свой флот вокруг Аттики и высадился в Халкиде и отсюда пошел на северо-восток, чтобы осуществить соединение с другими понтийскими силами, которые прибывали из Македонии и Фессалии. Речь шла о двух армиях: первая, под командованием Дромизаита, состояла из свежих войск, специально задействованных, чтобы пополнить ряды солдат Архелая; второй командовал сын Митридата, Аркатий, в Македонии, где она почти не встретила сопротивления. Аркатий тоже отправился на юг, чтобы напасть на Суллу, но заболел и умер. Его солдаты, командование над которыми взял Таксил, были приведены к Архелаю. В общем это составило внушительную армию из почти 100 000 пехотинцев и 10 000 конников, снаряженную, кроме прочего, 90 грозными колесницами, запряженными четырьмя лошадьми, на колесные спицы которых крепились длинные лезвия-серпы: влетая на полной скорости в ряды противника, они производили ужасные повреждения и таким образом могли обратить линию в бегство. Но если армия и была многочисленной, она была также разношерстной, потому что состояла из различных народностей: фракийцев, понтийцев, скифов, каппадокийцев, бефииийцев, фригийцев и массы маленьких этнических единств, набранных на вновь захваченных Митридатом территориях (не будем забывать значительное войско рабов: Плутарх утверждает, что было 15 000, кого задействовали, пообещав свободу). Каждая формация имела свое собственное оружие, свои военные традиции и даже своих офицеров. Осуществлял верховное командование Архелай.
Римская армия представлялась намного меньше, хотя она и получила совершенно неожиданное подкрепление: благодаря политическому перевороту, который произошел в Риме, была направлена новая армия, чтобы вести операции против Митридата. Но эти войска сильно вымотались в путешествии: захваченные штормом корабли, перевозившие их, получили серьезные повреждения, а некоторые из них даже потонули, став причиной многочисленных смертей. И затем в Фессалии солдаты были повергнуты в ужас величиной армий, с которыми они должны были столкнуться, имея во главе генерала Луция Валерия Флакка (заменившего на посту консула старого Мария, умершего в первые дни января). Флакк больше был известен своей алчностью, нежели военным искусством, хотя ему пришлось не слишком проявить свои ораторские способности, чтобы убедить войска присоединиться к командующему с ореолом недавних побед в Афинах и Пирее. Под командованием Луция Гортензия 6 000 человек взяли направление на юг, чтобы соединиться с армией Суллы; сам же он двинулся на север по двум причинам: первое — ему необходимо было найти более плодородный, чем Афины, район для снабжения своей армии продовольствием (даже с риском идти по широким равнинам, удобным для развертывания довольно значительной вражеской конницы), и второе — он желал уменьшить опасность засады, которая грозила Гортензию и его людям. Действительно, Архелай ждал маленькое войско в Фермопильском проходе. Но благодаря Кафису, фокейцу, которого Сулла очень уважал и к кому он обращался по всем деликатным вопросам (именно он вел переговоры о «выдаче» сокровищ храма в Дельфах), римляне избежали западни, пройдя по горам Парнас и проведя ночь в цитадели Тифорея, и соединились в районе Давлиса.
С подкреплением римская армия не должна была превысить 40 000 человек, наполовину италиков, к которым присоединились греки и несколько беглецов-македонцев из армий Митридата. Диспропорция была огромной и требовался искусный маневр, чтобы не дать потопить себя при подготовке сражения с врагом, так очевидно превосходящим по численности. Если верить Плутарху, это было впечатляющее зрелище, когда варвары построились в боевой порядок, чтобы дать бой римлянам; видна была Элатийская равнина, заполненная «лошадьми, колесницами с серпастыми колесами, круглыми и продолговатыми щитами. Воздух был наполнен возгласами и воинственными криками солдат стольких народов, вставших на боевую позицию. Кроме того, величественный блеск их пышной экипировки не без эффекта предназначался для того чтобы произвести впечатление на римлян. Бряцание оружия, красиво отделанного золотом и серебром, яркие краски мидийских и скифских туник вкупе со сверканием бронзы и железа придавали движущейся армии страшный вид огненной колонны». Было бы безумием развернуть свои войска перед блестящей и ужасающей ордой, поэтому Сулла держит их в лагере, раскинутом на востоке равнины, до того момента, когда, устав ждать сражения, варвары рассыпятся по региону. Что действительно и произошло: контингенты направились на Панопей в Фокиде, который они снесли, и на Левадию в Беотии, в которой они опустошили храм. Два других соединения должны были занять стратегические пункты, чтобы контролировать равнину Херонею (с востока на запад простирающуюся вдоль Кефиса, ограничивающего ее с севера), но Сулле удалось помешать им сделать это. Прежде всего Архелай отправил элитных солдат, которых называли халкаспиды, потому что они носили металлические щиты, завладеть высотами
Парапотамии, что должно было позволить ему контролировать проход с равнины Элатеи в Херонею; но Сулла сам спешно отправил корпус войска, который вышел победителем из стычки и занял местность. Затем понтийцы имели намерение завладеть городом Херонея на юге равнины; здесь их тоже опередили римляне, к которым присоединили всех местных под командованием военного трибуна Авла Габиния. Вражеские войска от Херонеи отступили к Фуриону, немного далее на запад, откуда они также могли контролировать часть равнины и неизбежно основательно стеснять римлян в случае спланированного сражения, потому что большая часть понтийских войск находилась, имея свой лагерь на севере, на левом берегу Кефиса, между отрогами гор Аконтион и Гедильон.
Для Суллы, расположившего свой лагерь западнее лагеря Архелая и рассчитывавшего заставить того сражаться на равнине Херонеи, потому что местность ему казалась удобной и он считал, что его противник совершил ошибку, расположив свой лагерь в такой пересеченной местности, нужно было принять меры, чтобы не опасаться захвата с фланга или окружения. По этой причине он приказал вырыть большой ров и заполнить его водами Кефиса, что должно было закрыть равнину на западе: во-первых, предотвратить всякую неожиданность с равнины Элатеи и, во-вторых, избежать бесконечного продвижения Архелая с этой стороны. Но требовалось еще выбить понтийский корпус около 3 000 человек, расположившийся в Фурноис. Итак, он оставил Луция Лициния Мурену задерживать, насколько возможно, развертывание врага, который начал переправу через Ксфис, чтобы встать в боевую позицию, а сам уехал. Сначала он направился на берег реки принести
Наконец, Архелая не устроило, что солдаты гарнизона в Фурионе, выбитые батальоном под командованием Эруция, вызвали сильный беспорядок, когда присоединились к своим. В самом деле, все произошло так, как говорили два херонца: пройдя через хребет, римляне оказались над Фурионом и захватили варваров врасплох, закидав их снарядами. Одни бежали, некоторое число их погибло: либо они сорвались в пропасть, либо напоролись на оружие своих же соратников, скатываясь по склонам горы. Но главное — Мурена перехватил основную часть войска, отхлынувшую на север, чтобы добраться до лагеря; некоторые спасшиеся из этой бойни отчаянным бегством бросились в свои собственные ряды, где рассказ об их приключении вызвал сильное возбуждение.
Однако боевой порядок для сражения был уже продуман: Архелай позади того, что у него осталось от колесниц, смог расставить своих людей в фалангу; в глубине он поместил вспомогательные части, которым придал контингенты италиков, спасшихся у Митридата после Союзнической войны — можно было рассчитывать, что их ненависть к римлянам и страстное желание сражаться с ними делали из этой второй линии особенно крепкий боевой порядок. Наконец, в последнем ряду находились легковооруженные войска. И затем на каждом крыле он разместил конницу, главный козырь в сражении. Сулла распределил своих пехотинцев в три линии, оставив заметный интервал между солдатами, во-первых, чтобы достаточно растянуть фронт перед армией Архелая, в три раза более многочисленной, и, во-вторых, сделать свои линии проницаемыми для частей своей конницы или легковооруженного войска, поставленного в арьергарде; впрочем, боевой порядок уже показал, что он функционирует достаточно хорошо, когда выступившие легковооруженные силы быстро переместились в первый ряд — убивать возниц на колесницах с серпоносными колесами. То, что у него осталось от конницы, было размещено с одной и другой сторон. Сулла взял на себя командование правого крыла, предоставив Луцию Мурене командовать левым. Но были опасения, как бы Архелай не попытался, несмотря на все предосторожности, окружить его войска с этой стороны именно потому, что его самого там не будет. В глубине на высотах он поставил два контингента подкрепления под командованием двух других легатов — Луция Гортензия и Сервия Сульпиция Гальбы. Армии не находились на одной параллельной линии, и левому флангу, под командованием Мурены, пришлось выдержать первый натиск; все произошло, как и опасались; Архелай продлил свою линию с этой стороны, чтобы окружить римлян. Тогда вмешались Гортензий и Гальба и постарались воспрепятствовать этому маневру. Но Архелай сам встал во главе атаки 2 000 конников — в итоге, он перерезал римский фронт надвое. Войска Гортензия и Гальбы, окруженные варварской конницей, сопротивлялись, как могли, но нападавшие выказывали особую агрессию в присутствии своего командующего.
Правое крыло еще не было задействовано. Это явилось причиной того, что Сулла, информированный об этой ситуации, решил пройти через линии со своей конницей, чтобы выручить Гортензия и Гальбу. В действительности, он смог вмешаться, потому что Архелай, увидев, что он подходит, отдал приказ на отступление. Итак, Сулла смог реорганизовать свое крыло, переместить Гортензия в резерв с четырьмя когортами (примерно 2 000 солдат) и быстро вернуться к командованию правым крылом, на которое, используя его отсутствие, Архелай направил свой натиск. Впрочем, он обнаружил, что как только покинул левое крыло, понтиец ввел элитные войска, знаменитых халкаспидов, озаботив Гортензия прийти на помощь, и вернулся командовать, когда сражение уже было в полном разгаре. Возвращение их командующего во главе конницы вызвало новый порыв у римлян, которые, правда, благодаря также брошенной им в сражение 1 000 человек подкрепления, углубились в линии противника; последний обратился в беспорядочное бегство. Боясь за левое крыло — менее благополучное, Сулла стремительно понесся туда с частью своей конницы и обнаружил, что Мурена во главе его войск с большой смелостью проникал во вражеские ряды. Когда два крыла уступили, центр долго не продержался, и вся вражеская армия была обращена в бегство.
Тогда Сулла пустился в преследование. Как и ожидалось, это была настоящая бойня, потому что у варваров не было достаточно пространства, чтобы выбраться всем вместе. Достигшие лагеря ткнулись в ворота, закрытые по приказу Архелая, который таким образом непременно хотел вынудить свои войска возобновить сражение. Через некоторое время солдаты попытались вновь встать в линию; но контингенты были слишком дезорганизованы, лишены своих офицеров и штандартов и скорее выглядели отданными на растерзание, а не отправившимися на битву. Второй раз их охватила паника, и они повернули, стремясь к лагерю, в который попали после длительных угроз и стенаний, чтобы им открыли ворота. Но теперь римляне были слишком близко; как только они увидели, что лагерь открыт, чтобы впустить спасшихся, то усилили натиск и ворвались туда, одержав полную победу.