супермаркет
Шрифт:
Концерт удался на славу. Сотрудников было не узнать. Кассир со своим мужем пели так, что их долго не хотели отпускать. Девчонки - продавщицы лихо отплясывали. Всегда казавшийся неповоротливым грузчик легко крутил тяжелую гирю, а его жена еще долго бросала на других дам горделивые взгляды.
Танцевал Марат, а потом и его жена лебедью поплыла перед мужем. Резников спел под гитару, и, хотя голос был небольшим, ему громко аплодировали. Игорь показал несколько карточных фокусов, которым научился в уже далекие времена. Удивила Эмма Петровна. В вечернем темном платье, с оголенными плечами и скрипкой в руках
После концерта начались танцы. Игорь с Резниковым за столом развлекали гостей, в основном это были поставщики, но были и просто нужные люди. Резников дважды танцевал с Софьей, и все обратили внимание, как она ласково ему улыбалась.
Вечер подходил к концу, приглашенные разошлись, остались только сотрудники. Резников, попросив Марата остаться за старшего, заторопился домой. Он очень устал.
– Мне показалось, что Софья к тебе неравнодушна?
– спросил Игорь, когда они сели в такси.
– Это я к ней давно неравнодушен, - ответил со вздохом Резников, - а она просто выпила лишнюю рюмку.
– Почему не проводил ее? Я видел, она была бы не против.
– Видел он... Это мы уже проходили: однажды поцеловал ее, так она посмотрела на меня с таким удивлением, словно я ей в карман плюнул.
– Тяжелый случай, - пробормотал Игорь, и оба замолчали.
Уже перед домом Резников сказал:
– Переночуй сегодня у меня, как-то мне не по себе.
Игорь, соглашаясь, кивнул головой.
Вскоре Резников лег в столичную клинику, где ему была сделана операция. Какое-то время заняла реабилитация, но почти сразу стало ясно, что операция не дала нужного результата. В Москву за Резниковым прилетел Игорь, чем друг остался недоволен. Он хотел, чтобы все, что касалось болезни и лечения, было только его делом и никого не обременяло.
Об очередном отъезде в Москву Игорь был уведомлен в последний день. На вопрос, когда же следует ждать возвращения, Резников лишь пожал плечами. О повторной операции Игорь узнал уже после того, как она была сделана. Врач, с которым втайне от Резникова общался Игорь, ничего обнадеживающего сказать не смог. Результаты вновь оказались неутешительными. В Москву, взяв неделю отпуска и лишь поставив в известность Игоря, неожиданно улетела Софья.
Резников вернулся домой очень слабым, ему был предписан домашний режим. Он и сам о работе больше не помышлял, собираясь, если будет хуже, лечь в частную клинику. Все знали, что жить ему осталось недолго.
Игорь навещал друга каждое утро, после четырех приходила Софья. Такой порядок Резников установил сам. Если с Игорем велись разговоры о работе, то с Софьей время проводилось по-другому. Иногда они слушали музыку, иногда смотрели какой-нибудь старый фильм из тех, которые оба любили, а иногда Софья читала принесенный из дома длинный и скучный, по не озвученному мнению Виктора, роман о любви. Он не вникал в суть слов, достаточно было слышать ее неторопливый голос и видеть склоненную над книгой голову с довольно легкомысленными кудряшками.
– Софья, - задумчиво сказал он однажды, - а ведь так могло быть давно.
– Как?
– она, оторвавшись от книги, вопросительно посмотрела на него.
– Так, ты и я, вдвоем. Ты ведь знала, что всегда нравилась мне?
Софья
– Тогда почему?
– Не знаю.
– И все же?
– Я всегда любила только одного человека, своего мужа. Знала, что он не был верен мне никогда, даже в медовый месяц, но ничего не могла с собой поделать. А когда развелись, долго не могла прийти в себя.
– Жаль, что у нас ничего не получилось.
– И мне.
Софья встала с кресла и подошла к кровати, чтобы поправить подушки. Он взял ее руку и поцеловал прохладные пальцы.
– Иди ближе, - послышался тихий голос.
Она легла рядом и прижалась к плечу Виктора.
– Сонечка, - прошептал он, осторожно поворачиваясь на бок и обнимая ее, - я понимаю, что это, наверно, смешно, но не могла бы ты выйти за меня замуж?
– Замуж?
– переспросила она растерянно.
– Да, - с готовностью подтвердил он, - если ты сказала правду, то давай поженимся, тогда между нами будут не только сожаления, но и наша жизнь. Пусть и короткая.
В эту минуту Виктор почувствовал щемящую жалость от осознания того, что жизнь прошла, а им так много упущено. И пусть его женитьба будет короткой, да и муж из него, прямо скажем, сейчас никакой, но ведь любовь ни времени, ни места не выбирает. Виктор вздохнул с облегчением, когда услышал ее согласие. На следующий день, не ставя никого в известность, они расписались дома.
В эти дни оба особо остро ощутили истину, что время не ждет человека. Вчерашнее - уже хорошая или плохая, но история, завтрашнее - не знает и не узнает никто, зато сегодняшнее - подарок человеку от Бога и вечности.
– Софья, - просил Виктор, - занимайся макияжем здесь, мне хочется видеть, как ты это делаешь. И где твой домашний халатик?
Она, нежно улыбаясь, делала так, как хотел он. И Виктор с радостью окунулся в незатейливое домашнее счастье, которое смогла предложить ему Софья. Оно состояло из приятных мелочей совместного проживания, из того, о чем он, оказывается, не имел ни малейшего представления. Все было наполнено каким-то новым смыслом, до сих пор ему совершенно не знакомым: будь то быстрый поцелуй жены перед уходом на работу, незатейливая ласка в виде поглаживания ее теплой руки, едва уловимый запах духов на подушке - все вызывало в нем тихую нежность. Виктор был счастлив, насколько можно было быть счастливым в его состоянии. Счастливой казалась и Софья.
Сколько не жди чего-нибудь, оно все равно случится неожиданно. Ухудшение наступило, и врачи говорили о нескольких днях жизни. Сейчас большую часть времени больной под воздействием лекарств находился в какой-то полудреме, не чувствуя ни боли, ни уходящего времени. Однажды утром он потерял сознание. Срочно вызвали доктора, но все было бесполезно: Виктор умирал.
Игорь и Софья стояли обок и мысленно прощались с ним. Она плакала. Было горько, что жизнь только приоткрыла ей дверь в другой мир и показала, что все могло быть иначе: без ревности, лжи, запретных тем для разговоров, ощущения себя лишь наблюдателем на чужом празднике жизни. И как бы ни сложилась в дальнейшем судьба, ей уже не забыть его обожающих глаз, ласковых рук и нежных слов. Всего того, что он успел ей дать. И поди разберись, много это или мало. Да и не в том суть, главное, что это у нее было.