супермаркет

Мацкевич Людмила Васильевна

– Это и есть мой подарок. Скоро получишь девочку с бантиками, как и хотел.

Да, он действительно хотел второго ребенка, часто заводил об этом разговор, но жена постоянно просила еще немного подождать. Чего ждать, Веня не знал, но сильно давить на жену не хотел, так как догадывался о причине ее нежелания. А причина была: Соня никогда до конца не верила в его верность. И хотя он всегда очень старался скрывать свои похождения, но, видимо, она как-то догадывалась о них или слухи делали свое дело. Маленькие шалости, по его мнению, не имели никакого значения,

никак не влияли на его отношение к семье, но не будешь же с женой это обсуждать! Вот такой он, и ничего с этим не поделаешь.

– Сонечка!
– Веня обнял ее и крепко прижал к себе.
– Спасибо! Этот ребенок как объяснение в любви! Знаю, что я не самый лучший муж, но все будет хорошо. Мы любим друг друга - это главное.

Он был действительно рад, и в эти минуты она нисколько не сомневалась в его любви. Но ведь были и другие минуты, горькие минуты отчаяния и уверенности в том, что он снова проводит время в чужой постели. Откуда приходило знание, она не понимала, но это не умаляло его правдивости. Сейчас же Соня легко отбросила ненужные мысли, как уже давно научилась это делать, и осторожно высвободилась из его объятий.

– Подожди, - прошептала она, стараясь поймать взгляд мужа, - подожди. Я хочу сказать, что все дело действительно в любви. Я поняла, что вряд ли смогу когда-то изменить свое отношение к тебе.

Конечно, он понял смысл ее слов, понял, что она окончательно смирилась с его, мягко скажем, недостатками. В конце концов, так живут многие, почему бы не жить и им?

– Родная моя, спасибо! Люблю до конца жизни!
– прошептал он, не отводя благодарного взгляда, и снова потянулся к ней.

Три последующие недели были лучшими в их жизни. Сын готовился к отъезду в Москву: начиная с первого класса, два месяца летних каникул он проводил с дедом. Соня, сначала не одобрявшая такого длительного отсутствия ребенка, в конце концов смирилась с этим и довольствовалась разговорами с ним по телефону.

Дед внуку скучать не давал: день мальчика был расписан по минутам. Здесь нашлось место для занятий футболом, плаванием, английским языком, для посещения театра и многого другого. Соне иногда казалось, что составлением расписания для любимого внука старший Рубцов начинал заниматься сразу же после Нового года.

– Мне кажется, он видит во внуке своего сына, - как-то сказала Соня мужу.
– Да и как не видеть? Вы так похожи!

Веня даже вздрогнул, поразившись правдивости ее догадки. Ему стало не по себе.

– Может быть, может быть, - пробормотал он и, пожав плечами, перевел разговор на что-то другое.

Соня, как всегда, все поняла правильно и больше разговоров на эту тему не заводила.

Сын и вправду походил на Веню: такие же светлые, как у отца, волосы, холодные глаза и легкая улыбка, изредка кривившая губы. Как и отец, он был умен, серьезен и ироничен, старался быть во всем первым. Казалось, что мальчик давно расписал по годам свою жизнь и живет согласно составленному расписанию. Соня видела в этом влияние деда.

Да, на протяжении всех этих лет старший Рубцов был

незримым членом семьи с правом голоса. До школы Веня летал с сыном в Москву три-четыре раза в год, чтобы дед мог проводить с внуком хоть какое-то время. Отказать, разумеется, было нельзя: все эти годы отец высылал достаточно денег, чтобы семья сына могла жить безбедно. Кроме этого, после окончания учебы отец, как и обещал, помог Вене открыть частную клинику. Правда, главного бухгалтера привел сам, и первые три года без его одобрения не был подписан ни один значимый документ. Веня подчинился, потому что таково было условие. Сейчас же он являлся полновластным хозяином своего бизнеса. Дела шли неплохо, все были довольны.

Соня с горечью видела, как год от года тает ее влияние на сына. Взрослея, он и разговаривать с ней стал каким-то вежливо-снисходительным тоном, никогда не вступая в споры и пререкания. Просто молча выслушивал наставления матери и часто делал по-своему.

Как-то за ужином Соня завела о том, что недалеко от дома открылась математическая школа, и, возможно, сын захотел бы там учиться. Веня поддержал разговор и попросил его подумать над этим.

– Хорошо, - ответил мальчик, - я посоветуюсь с дедушкой.

– Думаю, тебе стоило бы быть более самостоятельным в своих решениях, - несколько раздраженно сказала Соня.

– Я приму решение сам, - медленно сказал сын, поднимая на мать холодные серые глаза.
– Хочу лишь сказать, что дедушка - член нашей семьи, и меня интересует его мнение. Он всегда говорит, что для дела хорошо знать мнение многих, но решать самому.

– И мама, и дедушка правы, - поспешил высказаться Веня.

– Я понимаю, - мальчик слегка наклонил голову в знак согласия, - но дедушка советуется со мной в вопросах бизнеса, поэтому и я должен советоваться с ним.

– Дедушка советуется с тобой?
– удивленно переспросила Софья.

– Что в этом особенного? В последнее лето я по три часа работал в его офисе. Дедушка меня хвалил.

Родители переглянулись.

– Ты будешь работать и в этом году?
– продолжила допытываться Соня.

– Конечно, - сын снова вскинул на нее холодные глаза и сказал тем вежливо-снисходительным тоном, который она так ненавидела, - ведь когда-то эта фирма будет моей.

До конца ужина никто не проронил ни слова. Когда мальчик, сухо поблагодарив за еду, вышел из комнаты, Соня подняла на мужа полные слез глаза и сказала с горечью:

– Это уже не наш ребенок.

– Не сгущай краски, - тихо попросил Веня и поторопился закончить ужин.

И все-таки эти три недели были лучшими в их жизни! Веня старался возвращаться домой пораньше и каждый вечер радовать чем-либо жену. Им казалось, что возвратилась острота чувств молодости, когда каждый взгляд, каждое прикосновение казались такими важными и наполненными одним им ведомым смыслом. Они уже посмотрели пару домов, выставленных на продажу, но решили не торопиться с покупкой, поискать что-то лучшее. Оба понимали, что этот дом может стать их последним пристанищем.