Суррогатная мать
Шрифт:
— Марина, я…
Внезапно этот свет погас. Напряжение вернулось, словно между ними опять появился незримый барьер.
— Прошу тебя, Фил… — сказала она. Голос ее был твердым, но не суровым. — Прошу тебя… Не нужно.
— Но…
— Не нужно. Пожалуйста.
Фил чувствовал, что начинает злиться. Он должен ей кое-что сказать, хочет она этого или нет, даст ему на это разрешение или не даст.
— Послушай, Марина… Прошло уже столько времени. Ты просто…
— Нет, Фил. Я не могу говорить об этом сейчас. Прошу тебя.
— Но…
— Нет. Мы не можем…
— Но почему?
— Потому что… — Она поплотнее запахнула пальто. Еще один барьер. Еще один щит. — Просто я не могу. Не сейчас.
— Тогда когда?
— Мы еще поговорим, — ответила она. — Но не теперь. Тебе придется подождать.
— Подождать чего?
— Пока я буду к этому готова.
Он молча смотрел на нее. Она вызывала раздражение, она старалась все держать под контролем, она была заносчивой. Он вздохнул. Она была прекрасна, от нее шло тепло, она была остроумной, она была просто великолепна. Он знал, как к ней относится. И это никогда не менялось.
Но он ничего не сказал. Только кивнул. Он не мог винить ее в этом.
С трудом собравшись, он обвел взглядом квартиру.
— На месте преступления я всегда чувствую себя очень одиноким, — сказал он.
Она нахмурилась и смущенно взглянула на него.
Сказанное удивило его самого. Он не подозревал, что так думает, и уж точно не собирался произносить это вслух. Не понимая, зачем он все это говорит, он продолжил:
— Вот так. — Он кивнул и огляделся. — Мне одиноко. Тягостно. Я имею в виду, помимо очевидных ощущений.
Похоже, Марина была благодарна ему за перемену темы разговора и ухватилась за его слова.
— В каком смысле?
— Ну…
Ему внезапно стало стыдно говорить об этом. Но если и был кто-то, с кем он мог поделиться самым сокровенным, пускай даже на словах, то это как раз Марина. Как бы ни складывались их отношения в настоящий момент.
— Это напоминает… офисные здания по ночам, когда все уже ушли до следующего рабочего дня. Или… театры, когда спектакль закончился и все разошлись по домам.
— Так ты ходишь по театрам?
Он покраснел.
— Ты знаешь обо мне далеко не все.
— Разумеется.
— Тем не менее… — сказал он, воодушевленный этой темой. — Представь себе театр, когда после спектакля яркие огни рампы уже выключены, остались только служебные лампочки, чтобы можно было поменять декорации и реквизит. Обстановка безрадостная. Гнетущая. Как будто то, что дает этому месту жизнь — пьеса, актеры, зрители, куда-то ушло. А ты остаешься здесь. Хотя не должен, потому что тебе следовало уйти вместе со всеми. Но все же ты здесь, по собственной воле, и вынужден действовать дальше.
Она посмотрела на него и нахмурилась, потом понимающе кивнула.
— Я знаю, о чем ты говоришь, — сказала она.
Он тоже кивнул, хотя и не был уверен, что она поняла, что он имел в виду. Он и сам не был убежден, что говорил о месте преступления.
— Думаю, на сегодня я уже увидела все, что требуется, — сказала она. — Подбросишь меня до дома или вызвать такси?
— Я отвезу тебя.
Он выключил
Темно и пусто. Голые декорации без актеров.
Глава 25
Он снова вышел на охоту.
Хотя в действительности сейчас в этом не было необходимости. Пока что. Но хорошо бы все спланировать наперед. На самом деле это было самым важным. И ему нужно было продолжать над этим работать. Оттачивать свои навыки. Постоянно совершенствовать их. Никогда не поздно научиться чему-то новому. К тому же в этом он уже и так был хорош. И он получал настоящее удовольствие, занимаясь вещами, которые умел делать хорошо.
Его добыча и не подозревала, что он за ней следит. Он любил это ощущение. Спланировать что-то такое, о чем его жертва не догадывается, сидеть в засаде, спокойно наблюдая за ней, — это было как раз то, что нужно. Он черпал из этого жизненную силу. Огромную силу. Он почувствовал, как при этой мысли у него начинается эрекция. Появление смертоносной похоти.
Эта, последняя, была непростой штучкой. Но это его не слишком беспокоило. С каждой из них были свои проблемы, и ему просто нужно было выработать наилучший способ их решения. Это были препятствия на пути к достижению его цели. И препятствия эти всегда можно преодолеть.
Сейчас проблема заключалась в выборе удобной позиции. Местность здесь была довольно открытой. Если он будет следить за ней со стороны улицы, его увидят. Он знал тип живущих здесь людей. Если появляется кто-то или что-то, что кажется им подозрительным, они тут же начинают звонить в полицию. Поэтому ему нужно быть осторожным. Проявить хитрость.
Он припарковался перед въездом на коттеджный участок и зашел туда пешком. Отсюда уже легко было подойти к дому напротив и отыскать там тень, в которой можно укрыться. Все просто. Перед всеми домами стояли громадные пластиковые мусорные баки на колесиках и были припаркованы большие автомобили. Кое-где даже лежали горы строительного мусора после ремонта. Масса подходящих мест. Любой человек с улицы видит просто нормальный участок, выделенный под застройку коттеджами. Ничего необычного. Ничего такого, что могло бы испугать. Никто его здесь даже не заметит.
Он следил за домом. Она, словно не находя себе места, двигалась из одной комнаты в другую. Как будто боялась забыть, как выглядит каждая из них, если она надолго ее покинет. И она будет одна целый вечер. Ее муж приходил домой все позже и позже. Словно ему не хотелось оставаться с ней. Но это неважно. Скоро он не будет с ней вообще, даже если захочет.
Она будет принадлежать ему. Или какая-то ее часть, та, которую он захочет.
В конце улицы показались огни. Шуршание шин по асфальту. Из-за поворота выехала машина.