Сущник
Шрифт:
В воздухе сверкнуло что-то серебристое и упало в траву. Малыш склонился над трепыхавшейся добычей и разочарованно протянул:
– Игру-ушечная.
– Знамо дело, – поддакнул дед, – они же все маленькие, плотвички-то.
– Не настоя-ящая…
– А ты как угадал? Ну, клади в ведёрко свой почин и червяка снова насаживай. Они хоть и боты, а жрут червей будь здоров.
– Деда, а боты это те, кто не настоящий?
– Ну, вроде того.
– А почему боты?
– Так их называют. Есть русское слово «работать», и вот один древний писатель, Чапек его фамилия, от этого слова придумал
– У меня тоже есть игрушечный робот, он умеет ходить, и мы с ним разговариваем. Только он глупый, а с тобой, деда, интереснее разговаривать.
– Ну, спасибо, парень. Они глупые, потому что у них мозгов нету. Вот у этой рыбицы не мозги, а биоэлектроника. Хочешь посмотреть?
Не дожидаясь ответа, Григорий Степанович достал плотвичку из ведра и просунул в её пасть лезвие складишка:
– Не жалко тебе? Всё-таки первый улов. Ну да будет урок…
Вспоров горло, дед разломил рыбью голову надвое и протянул малышу:
– Видишь красненькое? Это вроде как живая материя, сдублированная в креаторе. А в ней белесые крапинки, скользкие как пластмасса, – это электроника. Мозги-то скопировать не трудно, да только не работают они, искусственные, вот и вставили туда простенькую электросхему. Есть две вещи, которые отличают живое от неживого, – сознание и способность себя воспроизводить. И эти две вещи никак не копируются внутрь роботов, потому что относятся к сущему. Ну, вырастешь, больше об этом узнаешь. Давай-ка к делу вернёмся.
После первого улова пошёл клёв. В ведре били хвостами уже не только плотвички, но и круглые, как блюдца, подлещики. Марчик выгадал паузу и снова подступил с вопросами:
– Деда, расскажи про ботов. Они зачем нужны? Чтобы с ними играть?
– Типа того. Вот мы их сейчас ловим, например. Интересно же? Да ты поглубже червяка насаживай, чтобы крючка было не видать… Ну и для экологии. В озере всякие жучки-паучки водятся, их же надо кому-то кушать. Искусственные рыбы их и кушают.
– Деда, а почему червяки настоящие, а рыбы – боты?
– Рыбы-то подохли все. Почему – никто не знает. И кошки сдохли, и собаки, и белочки, и птички – вся живность, которую взяли с собой в ковчеги. Наверное, с тоски умерли. Из больших зверей одни кролики остались да курицы. Мама твоя чего-то мудрит с генами, из кролика собаку хочет вывести. Видел этих ушастых? Нет? И не надо. На собаку похоже, а ум кроличий. С такой на охоту не пойдёшь… Слушай, может нам на кроликов поохотиться?
– А как охотиться?
– Как в древности, с помощью луков и стрел. Видел их в мультиках?
– Видел, Иван царевич из лука стрелял. А луки у нас будут настоящие?
– Конечно! Сами смастерим. Но это дело не быстрое – сначала научимся оружие делать, затем месяц-другой потренируемся и оружие пристреляем, затем лицензию… ну, разрешение у твоей мамы попросим на отстрел животных.
– Мама разрешит!
– Надеюсь. Кролики-то быстро плодятся, – дед почесал небритый подбородок, не отрывая взгляда от поплавка. – Из этой рыбы даже ухи не сваришь. Если только пожарить филе, в нём электроники нет. А там, в заказнике, мясо настоящее, на костре его зажарим.
Интерес к рыбалке
* * *
Из своего «отсека» дед переехал в дендрарий и поселился во флигеле неподалёку от Старковых. Но уроки он вёл не регулярно, потому что мама часто забирала Марчика на весь день. Теперь она больше работала в дендрарии, а терроформирование планеты почти забросила – и всё ради сына, чтобы не отпускать его от себя. Марчику было хорошо с мамой, но тянуло к деду. И вовсе не потому, что тот настоящий, а мама в дабле. Просто с дедом интересней… Чем он там один занимается?
Однажды они с мамой ехали на каре в бамбуковую рощу, на самый край дендрария, и увидели бегущего навстречу Григория Степановича. Он был в майке и в смешных трусах с лампасами. Мама прибавила кару скорости и отвернулась в сторону, словно что-то высматривая в мелькающих на обочине камышах, а Марчик вскочил с сиденья: «Деда, деда!» Тот махнул рукой и исчез за поворотом.
– Мама, ты почему не остановилась?!
– Дедушка почти раздет, а на старое тело смотреть не прилично. Запомни это.
Почему не прилично? Перед глазами стояла только что виденная картина: синие венозные ноги, пятно пота на футболке в подмышках, вскинутая сухая рука, воздушный пух седых волос на голове. Малыш давно заметил, что волосики у деда тоненькие, жидкие и даже не белые, а белесые – под цвет его знаменитого гриба. И что тут особенного? Дедушку в трусах Марчик и раньше видел, когда прибегал к нему во флигель. Старый космолётчик хрипло дышал, восседая на странной конструкции и крутя педали, ноги мелькали как заведённые. Заметив маленького гостя, он шёл в душ и, вернувшись, предлагал: «Кисленького хочешь?» На полках рядом со старинными книгами стояли стеклянные банки с плавающим грибом. Дед всегда поправлял, когда Марчик говорил об этих слоистых лепёшках во множественном числе: «Это один чайный гриб, просто он в разных банках». Хозяин накрывал чашку тряпочкой, которую называл марлей, и наливал светло коричневую жидкость. Острым запахом шибало в нос и щекотало. «Гриб у меня вечный, он и в невесомости выживет, и где хошь, даже при перегрузках… Ты пей, пей, он полезный. В нём есть органические кислоты и липиды, которые дают долголетие и даже от похмелья спасают. А тебе для роста полезно – липиды отвечают за строительство клеток».
Дед был таким же морщинистым и вечным, как его гриб. Наверное, люди постепенно превращаются в то, чем они питаются.
– Деда, а мы кроликами не станем? – накануне охоты поинтересовался малыш.
– Почему это? – старик удивился.
– Мы же кролика будем кушать.
Предстоящее съедение настоящего, мыслящего существа Марчика интриговало и слегка пугало. Совсем иначе отнеслась к этому мама. Она была в ярости. Саму идею охоты Елена Петровна хоть и с трудом, но приняла: да, это будет хороший для мальчика урок существимости. Ведь чтобы осознать реальность жизни, нужно увидеть реальность смерти. Но жарить мясо на костре, а потом его глотать…