Сущник
Шрифт:
– Понятно. Что ещё?
– В ХХ веке много литературы на эту тему выпустили Международная ассоциация по изучению сновидений и другие подобные организации. Очень популярны были курсы по теории и практике осознанного сновидения при Стэндфордском университете, особенно те, которые вёл профессор Стивен Лаберж.
– Что он предлагал?
– Чтобы человек осознал, что он спит, Лаберж советовал применять во сне простейшие приёмы. Например, посмотреть на себя в зеркало – во сне отражение должно видоизменяться. Включить или выключить свет в комнате – во сне выключатель может не работать. Посмотреть на часы с секундной
– Достаточно, – нетерпеливо прервал Сергей. – Это всё психика. Меня интересует, какие тогда были приборы, аппаратные приспособления, вызывавшие осознанный сон?
– В то время использовались приборы «СОН-5» и «Nova Dreamer». Они перед сном надевались как очки, и лампочки на них включались, когда прибор фиксировал быстрые движения глазных яблок, свойственные началу сновидений. Сигнал от лампочки воспринимался через закрытые веки как красные кольцеобразные вспышки света. Эти вспышки напоминали спящему о том, что он спит.
– Ну, хоть что-то…
Но чудо-очки не помогли Марчику. Вспышки света сливались с виденным во сне – домовёнок Кузя врезался в дерево, и от искр горел лес, взрывалось искусственное солнце на куполе, в кипящем озере плавились пластмассовые рыбы. Борясь с кошмарами, Марчик скидывал с себя очки и спал дальше.
– Зачем нам эти допотопные очки? – пытался решить проблему физик Старков. – Фазу быстрого сна кибер и так определит, а лазер можно установить на потолке спальни или на летающей платформе.
– И ребёнок не сможет защищаться от этого? – возразила жена. – Мне кажется, вся беда в том, что Марчик растёт один, без друзей. Живёт в своём мире, где нет соревновательности.
– Предлагаешь родить ему братика?
– Ну уж нет! Мне этих родов хватило…
Когда Марчику исполнилось шесть лет и минула зима, было объявлено, что сразу после Пасхи ему, Маркусу, предстоит приветствовать нового насельника «Назарета». По давно заведённому ритуалу встреча произойдёт в космосе, посерёдке между двумя ковчегами, и принимающей стороной должен быть самый юный член общины, что символизирует доверие к гостю и веру в будущее. Эта новость вовсе не взволновала мальчика, поскольку было много и других событий. Великий пост – самое счастливое время! Мама и папа теперь настоящие, из стазис-камер вышли и остальные назаретяне, так что каждый день в доме полно гостей, и каждый норовит поиграть с ребёнком. Часто собирались и в храме. К удивлению многих, Григорий Степанович, давно уже не покидавший анабиоз даже на Пасху, не пропустил ни одной обедницы. Марчик видел, каким просветлённым выходил дед после исповеди у пресвитера. Деда было не узнать – степенный, с отпущенной до пояса окладистой бородой.
В середине апреля, за две недели до Пасхи, отец повёл сына репетировать «сретение». Сначала надо было показать мальчику звёзды, чтобы он в ответственный момент не испугался открытого космического пространства. Сергей знал, что у педагогов нет единого мнения, полезно ли ребёнку это видеть. С одной стороны, звёзды реальны, и это на пользу существимости. С другой – созерцание их может очаровать и возбудить в малыше фантазии, уводящие от реальности. А посему требовался родительский контроль… В обсерватории
Лепестки шлюзовой камеры раскрылись, и в пустоту медленно продрейфовал воздушный пузырь с двумя плавающими человечками внутри – ничтожными пылинками мироздания. Сергей взял сына за руку, но вскоре отпустил – тот в невесомости держался свободно, наученный играми в гравитационных колодцах. Вот он подплыл к невидимой оболочке, оттолкнулся и вернулся к центру, где висело кольцо генератора силового поля. Ловко ухватившись за него, мальчик огляделся, чуть ли не шёпотом проговорил:
– Папа, у космоса, что, нет конца?
– Как бы тебе объяснить… он есть, и его нет. Вот мы сейчас внутри шара – у него есть конец?
– А-а, понимаю…
Сергей внимательно посмотрел на сына. По-детски, лопушком, оттопыренные уши на короткостриженой белобрысой головушке выдавали в нём ребёнка. А глаза – серьёзные, внимательные. Как Маркус вырос! Ребёнок обратил взор к сверкающим созвездиям, и профиль его личика закостенел в холодном белом свете.
– Маркус, вселенная кажется бесконечной, – заговорил Сергей, испугавшись, что вот оно, начинается у мальчика звёздное очарование, – но это не так. На самом деле вселенная очень маленькая по сравнению с Божьим мирозданием. Тебе дед рассказывал, почему в космонавты набирали верующих людей?
– Он говорил, что православный никогда не станет шизиком, – безразлично ответил мальчик, глядя на звёзды.
– И старый Гриб прав…
– Папа, не называй деда Грибом! – Марчик возмущённо обернулся к отцу.
– Хорошо, не буду. Так вот, в дальних экспедициях мы не одиноки – рядом Бог, ангелы, души умерших святых. И для нас космос – всего лишь падший мирок, над которым царит вечное Небо, настоящий наш дом. Оно всегда рядом. Мы можем шагнуть туда из любой точки вселенной, где смерть застигнет нас. Поэтому чего бояться?
– Папа, а это настоящее Небо кто-нибудь видел?
– Святые люди видели.
– А вдруг они врут?
– Святые не врут, иначе какие же они святые? Но, вижу, в тебе заговорил будущий учёный, и это радует! Так вот, как учёный учёному скажу: гипотезу о Небе подтверждает факт существования эоса, из которого следует, что наша материальная вселенная является частью чего-то большего. Многие считают, что эос является преддверием Неба или своего рода его мембраной.
– Папа, почему мне никто не рассказывает об эосе?
– Потому что…
– Мне ещё рано? Так все говорят! Даже Кузя.
– Сначала тебе надо вжиться в естественную, нормальную систему мер, а потому уже брать в голову многомерность эоса. Но, наверное, пришла пора что-то прояснить… Вот представь, что пузырь, в котором мы находимся, это вся наша вселенная, а то, что вовне – это эос. Мы маленькие, а он бесконечный. Лучше даже так сказать: в отличие от нашего мира, там нет понятия о начале и конце, там совсем иное пространство, поэтому он даже больше, чем бесконечность. Хотя «больше» и «меньше» там тоже нет.