Сущник
Шрифт:
– Ленусь, нельзя быть такой половинчатой, – встал на сторону деда Сергей Николаевич. – Если по-настоящему, то и должно быть по-настоящему.
– Ты не понимаешь. Он собирается и тушку освежёвывать при ребёнке, кишки выпускать. А мясо – ты знаешь, сколько бывает болезней у животных?!
– Но ты же сама кроликами занимаешься, они ведь не больные?
– Не больные. Но Марчик же ребёнок!
– Я давно понял, что есть три вида логики – дедуктивная, индуктивная и женская.
– А также модальная, конструктивная, релевантная, интуиционистская… Серёж, не смейся надо мной, я тоже учёный,
– Кто же спорит, ты признанный учёный, – обнял жену Сергей. – Но в тебе сейчас говорит не биолог, а биологическая мать. Инстинкты бунтуют. Давай доверимся Степанычу, иначе зачем приглашали его в учителя?
Как и предполагал дед, подготовка к охоте затянулась на два месяца. Пришлось смастерить десяток луков, прежде чем получилось настоящее оружие. Дольше всего провозились с луком для Марчика – он выходил или слишком тугим, или уж совсем игрушечным, стрела на два метра летела. Наконец, дед догадался сладить малышу самострел с простеньким механизмом натягивания тетивы. Стрелять из арбалета Марчику понравилось: нажимаешь на курок, цевьё, как живое, вздрагивает, и в даль срывается стрела – летит вихлясто с нетерпеливой дрожью, вся устремлённая в желанную цель. Чпок – и, вонзившись в чурбак, радостно звенит. Дедушка объяснял, как целиться: «Представь, что нет никакого расстояния и что до того чурбака ты можешь дотянуться рукой. Ты и цель – вы вместе, касаетесь друг друга».
Пришла пора отправиться на промысел. Григорий Степанович сам оделся и Марчика экипировал в странный костюм зелёного цвета с пятнами. «Это для незаметности», – объяснил он. С собой был взят рюкзак, куда сложили палатку, спальники, запасные стрелы и суточный продуктовый паёк – «НЗ».
– Надеюсь, сами там прокормимся, зайчатинкой, – деловито объяснил дед, – но и неприкосновенный запас обязателен в каждом походе.
До заповедной зоны, где водятся дикие кролики, добирались на каре. Подошли к невидимому силовому полю.
– Мы имеем разрешение на посещение и отстрел трёх животных, – объявил дед.
– Добро пожаловать, – раздался ниоткуда голос кибера. – Ни пуха вам и ни пера.
– Да пошёл ты…
Дед подмигнул Марчику и вступил на территорию заказника. Пройдя километра два, охотники остановились на берегу небольшого пруда и разбили палатку. Стал накрапывать дождь – в расчётное время, как и запрограммировал дед. Внутри палатки, по которой барабанили тяжёлые капли, было уютно. Согнувшись в три погибели, Степаныч раскладывал спальные мешки. Бросил через плечо:
– Маркуша, обойди вокруг, может, мы чего забыли на улице.
– Деда, там же дождик!
– Посмотри в рюкзаке плащ-палатку.
Облачившись в пятнистую накидку, Марчик расстегнул молнию, выглянул наружу и столкнулся со взглядом кролика. На усах его блестели бисеринки воды, круглые шоколадного цвета глаза тоже казались мокрыми, словно камешки, вынутые со дна пруда. В этих глазах ребёнок не уловил ничего – ни любопытства, ни страха. Он протянул руку, и животное отпрыгнуло в сторону. Юркнув обратно в палатку, Марчик прошептал деду:
– Они здесь! Надо доставать оружие…
– Погоди, – Степаныч зачем-то
– Египетская сила! – дед был ошарашен. – Они же нас не боятся.
– Деда, мы будем в них стрелять?
– Крейсер мне в бухту! Накрылась наша охота. Как же мы будем стрелять, если их руками ловить можно?
– А может их испугать, чтобы они от нас убегали?
Дед провёл рукой по своим слипшимся на голове волосикам, помолчал, вздохнул:
– Это смешно. Извини, Маркуша, старого дурака. Не подумал. Их тут гоняют лисы-боты, а человека-то они никогда не видели.
Переждав дождик, охотники собрали своё снаряжение и двинулись обратно к кару.
– Деда, а мне показалось, что кролики тоже боты. Какие-то они глупые.
– Ну да, поэтому и не сдохли вместе с другим зверьём, – рассеянно ответил старик, думая о чём-то своём.
– А люди тоже боты? Мы ведь тоже выжили, – разумно заключил мальчик.
– Человек такая тварь, которая ко всему приспособится. Вершина пищевой цепочки. Вот представь: раньше на земле водились коалы, которые питались одними листьями эвкалипта. От пожара сгорела роща эвкалиптовая – и каюк коалам. Кругом джунгли, зелени всякой полно, а они с голодухи мрут. Такие гурманы. А мы, двуногие, жрём всё подряд. С нами только крысы могли бы сравниться, такие же живчие. Но их не взяли с собой в ковчеги, поскольку они животные нечистые.
– Грязные?
– Нет, почему же, очень чистоплотные, шёрстку свою вылизывали чаще, чем кошки. На корабле была у нас традиция, держали мы тревожных крыс в реакторном отсеке, так вот клетки их всегда оставались опрятными, мусор они наружу выталкивали. Очень умные зверюшки, легко дрессировке поддавались, а кошек хрен чему научишь.
Старик замолчал, и Марчик не стал спрашивать, почему чистые всё равно нечистые. У взрослых много непонятного. Вспомнилось, как мама в споре с папой кроликов тоже назвала нечистыми, и что Бог запрещает их кушать. А ведь она будет рада, что охота не удалась!
После неудачного похода в заказник дед реабилитировался тем, что придумал много разных занятий. Своими руками они с Марчиком сшили из досок лодку – она получилась неказистой, но могла плавать по озеру под парусом. Её опробовал папа и остался очень доволен. А мама обрадовалась, когда дед взялся научить Марчика сажать цветы и деревья, обещая в будущем устроить ещё и грядки с овощами. До огорода дело не дошло – принялись собирать модели космических кораблей, к восторгу Марчика.
– Ну, слава Богу! – отец малыша вздохнул с облегчением, когда жена сообщила эту новость. – Я ведь чего боялся. Помнишь, мы ему говорящего робота подарили? Будь я ребёнком, то голову бы этому роботу открутил, посмотреть, как там всё работает. А он чуток поиграл и вернулся к своим детским машинкам.
– Марчик говорит, что робот глупый, – встала на защиту мама.
– А его машинки умные? Колёсики и заводная пружинка – полный примитив. Надеюсь, через моделирование космолётов он настоящей техникой заинтересуется.