Сущность

Де Фелитта Фрэнк

Карлотта боялась вернуться назад, боялась остановиться. Двигатель ревел. «Слишком поздно», – подумала она. В темноте ничего не было видно. Затем грузовик поднялся, вынырнул из воды, и они все сидели и дрожали на возвышении за затопленной частью шоссе. Ранчо осталось позади. Только на кухне мерцал красный огонек, там, где плита все еще давала тепло пустой комнате. В спальне было темно. Она не видела даже окон в спальню. Там был Гарретт. Она пыталась представить его таким, каким он был – охотничья куртка, ботинки, загорелая грудь, – но

видела лишь тьму.

– Миссис Моран?

– Что?

– Миссис Моран, вас уже ждут врачи.

В дверях стояла пожилая медсестра с фальшивой улыбкой. Карлотта внезапно вспомнила, где находится. Она сидела среди плоских людей в плоском белом мире.

– Да, – пробормотала она. – Конечно.

Она зашла в зал. Сначала на глаза попался Шнайдерман в дальнем углу у стены. Перед ней стояли четыре врача, один из которых – женщина.

– Прошу, присаживайтесь, – сказал доктор Вебер. Сначала он представился сам, потом указал на других. Женщину звали доктор Шевалье. Седого мужчину, на которого все смотрели с уважением, – доктор Уилкс. А последнего – доктор Уолкотт, это был крупный, нервный мужчина. Карлотта села на жесткий стул и скрестила ноги.

– Может, придвинем стулья поближе? – предложил доктор Вебер. – Не хочу, чтобы миссис Моран чувствовала себя как под микроскопом.

Последовала суета, пока все врачи двигались вперед. Карлотта подумала, что они все были какими-то бледными, даже анемичными. Их лица казались несчастными, одержимыми и одинокими.

– Вы завтракали? – спросила доктор Шевалье. – Может, хотите кофе?

– Нет. Спасибо.

Все как в кабинете доктора Шнайдермана. Она говорила, они слушали. Но это была не обычная беседа. Это была странная коммуникация, следующая правилам, известным только врачам.

– Скажите, Карлотта, – начал доктор Вебер, – каково вам здесь находиться?

– Должна признать, странно.

– В смысле не как на вечеринке, где все друг друга знают?

– Именно, – ответила Карлотта. – Все какие-то необычные.

– То есть незнакомые?

– Нет. Дело не в этом…

– Продолжайте.

Карлотта замолчала. Она смотрела на врачей, а врачи смотрели на нее. Ужасно неприятное чувство. Ей хотелось защититься.

– Например, ваша одежда, – продолжила она. – Бабочки уже давно не носят.

Все рассмеялись. Карлотта и не думала шутить, но обрадовалась, что сняла напряжение.

– Сами понимаете, Карлотта, – сказал доктор Уилкс, крутя свою красную бабочку, – мы, специалисты, погрязли в работе. Не следим за тенденциями.

Он снял бабочку и положил в карман.

– Вам бы еще расстегнуть верхнюю пуговицу, – заметила Карлотта.

Мужчины смеялись, пока доктор Уилкс возился с рубашкой. Он по-доброму улыбнулся Карлотте. Она начала воспринимать их как людей, а не врачей. Медленно забывала свой страх. В зале постепенно образовалась тишина.

– Вы считаете нас странными? – спросил доктор

Вебер.

Теперь тишина была давящей. Настрой снова стал серьезным.

– Карлотта, – мягко заговорила доктор Шевалье, поднимая голову, – может, мы кажемся вам нереальными?

– Нереальными? Да. Хорошее слово. Все это как-то нереально.

– Значит, мы только притворяемся, что сидим здесь?

– Именно. Я будто могу протянуть сквозь вас руку.

– Словно мы бестелесны?

– Конечно, я знаю, что это не так. Я лишь говорю о том, как все это ощущается.

– А другие врачи?

– То же самое.

– А доктор Шнайдерман?

– Нет. Думаю, он здесь.

– А вы?

– Я… ну…

Карлотта на минуту задумалась, не обращая внимания на взгляды врачей. Затем подняла голову и кивнула.

– Да, – решила она. – Даже больше остальных. Я на самом деле не здесь.

– А где вы? – спросил доктор Уолкотт крайне ровным голосом.

– Нигде.

– Значит, вы не существуете.

– Мой разум существует. И тело тоже. Но я – нет.

– Но настоящая вы… где вы?

Карлотта заерзала на стуле. Она не ожидала таких точных вопросов. Прямо как на экзамене. Доктора вежливо и внимательно слушали. Но было сложно объяснить, как ощущается настоящее.

– Я будто помню настоящую себя, – наконец ответила она. – Настоящую Карлотту. Я любила ее, но теперь она исчезла. У меня осталось только воспоминание. Как о том, кого я знала когда-то давно.

– Настоящая Карлотта Моран, – четко проговорила доктор Шевалье, – мертва?

– Нет. Она уехала.

– Когда?

– Не знаю.

– Когда вы заболели?

– Может, раньше.

Доктор Вебер внимательно изучал молодую женщину напротив. Он задумался, не повторяет ли она предположения доктора Шнайдермана. Ординаторы, даже самые лучшие, часто намекают пациентам на диагнозы. Он вдруг понадеялся, что Карлотта не вывернет любые случайно сказанные слова. Она казалась очень восприимчивой ко всем врачам и быстро размышляла, пытаясь угадать, что они все думают и почему.

– Эта Карлотта когда-нибудь вернется? – спросил доктор Вебер.

– Иногда мне кажется, что нет.

– Что бы могло ее вернуть?

– Выздоровление.

– И тогда вы станете настоящей Карлоттой?

– Да. Тогда она снова станет целой. И нападения прекратятся. Она и я снова станем едины.

– Очень проницательно, Карлотта, – сказала доктор Шевалье.

Доктор Вебер теперь был уверен, что женщина повторяет неосознанные намеки Шнайдермана. Придется за этим последить.

В зале снова воцарилась тишина. Окна были закрыты, становилось душно. Казалось, все ждали, пока она что-нибудь скажет, но говорить было нечего. Наконец снова заговорил доктор Уолкотт. Он говорил таким выверенным голосом, с такими приятными интонациями, что она чувствовала притворство, и у нее возникли подозрения.