Сущность

Де Фелитта Фрэнк

– Что это за восточное создание, Карлотта? – спросил он. – Почему оно вас беспокоит?

– Я не знаю, доктор Уолкотт.

– Каждый раз это одно и то же существо?

– Это не существо. Это человек. И у него есть помощники.

– Послушайте, Карлотта. Хоть он и предстал перед вами, но он реален? Реален так же, как и я? Или реален как-то иначе?

Карлотта покраснела. Ее запутали. Очевидно, доктор Уолкотт спрашивал, сошла она с ума или нет. Это унизительно. Но все же она решила

ответить правду.

– Когда он напал первый раз, я думала, он реален. Затем я убедилась, что это был сон. Когда он напал на меня в машине, я решила, что он ненастоящий, но тут он взял руль. А потом, когда я действительно увидела его, понадеялась, что он реален.

– Что вы думаете сейчас? В этом зале, с нами?

Карлотта на мгновение замешкалась.

– Доктор Шнайдерман объяснил мне, что это был сильный сон.

– И вы ему верите?

– Я пытаюсь. Но не верю.

– Почему?

Карлотте казалось, будто ее разрезают на операционном столе. Она не ожидала такого изнурительного осмотра.

– Из-за отметин на теле, – ответила она, ее голос перестал быть таким твердом. – Они на местах, куда я не могу дотянутся сама. Даже во сне. Я не сама себя кусаю.

– Что-то еще?

– Мой дом… там остались порванные шторы, трещины на потолке. Я этого не делала. Билли не делал. Никто не делал. И дети его чувствуют. Они его слышат. Ощущают запах. И Билли…

– Что?

– Он ранил Билли.

Доктор Уолкотт кивнул.

– Да, мы знаем. Но разве вы не описывали, что во время этих нападений будто просыпаетесь?

– Ну да, я говорила доктору Шнайдерману, все вокруг как бы плывет, становится нереальным, а потом все происходит. А после все проходит, и я думаю, не было ли это фантазией или вроде того. А на шее и руках остаются синяки, шторы порваны, дети все видят или слышат. И поэтому даже после нападений я думаю, что все было по-настоящему.

– Ясно.

К Карлотте вернулось самообладание. Ее смущал сам вопрос того, реально это или нет. У нее кружилась голова, потому что она не знала. Тело холодело от самой мысли.

– Вам не кажется странным, что он говорит с вами на английском, Карлотта? – спросила доктор Шевалье. – В смысле, раз он восточной национальности…

– Если честно, доктор Шевалье, странным мне кажется все, – ответила Карлотта.

Доктор Вебер подавил улыбку.

– Он вас оскорбляет, – не сдавалась доктор Шевалье. – Почему?

– Я… я могу объяснить. Может, такой доктор, как вы, леди, не знает, но…

– Продолжайте.

– Ну. Некоторые мужчины, когда они… ну, с женщиной…

– Да?

– Они используют такие словечки. Очень грубые. Но не для того, чтобы обидеть. Это для них способ, чтобы как-то…

–

Возбудиться?

– Да. Точно.

– Тогда почему он ранил вас в машине? Почему ранил Билли?

– Он меня предупреждал.

– Предупреждал о чем?

– Не сопротивляться.

Доктор Шевалье внимательно следила за Карлоттой, притворившись, что пьет кофе.

– Почему он нападает на вас, Карлотта? Почему не на кого-то другого?

– Видимо, он меня выбрал.

– Вы не думаете, что у него есть другие женщины?

– Я… я… никогда об этом не задумывалась.

– Никогда?

– Да.

– Но почему вы, Карлотта? Почему он выбрал вас?

– Не знаю, – пробормотала Карлотта. – Видимо, считает меня привлекательной.

Карлотта покраснела.

Доктор Шевалье немного подождала, а затем ответила:

– Это скажет что-то о вас как о женщине, если он уйдет? Если вас вылечат?

Карлотта чувствовала, что эта врач в твидовой юбке загнала ее в ловушку. Она быстро размышляла.

– Конечно нет, – ответила Карлотта. – Я ненавижу все это. Словно кошмар, от которого я не могу проснуться. Мне плевать, что думает он, я хочу только избавиться от него …

Доктор Вебер подал голос. Он почувствовал, что Карлотта на них разозлилась.

– Разумеется, вы правы, Карлотта, – сказал он. – Мы делаем все, что можем. Но такое нельзя загипсовать или забинтовать. Нам нужно время, чтобы выяснить, в чем именно проблема.

Карлотта смахнула с юбки невидимую нитку.

– Я не злюсь, – отозвалась она. – Но при этом не знаю, чем мне помогут все эти разговоры.

– Да, конечно. Я понимаю…

– Болтовня не помогает. Как с доктором Шнайдерманом.

– Прошу, поверьте, Карлотта. Мы делаем все, что в наших силах.

Карлотта кивнула. Но она казалась отвлеченной, отдаленной. Очевидно, она теряла уверенность в своих возможностях. После еще пары вопросов они встали, по очереди пожали ей руку, и сестра увела Карлотту из зала. Врачи остались сидеть, несколько сбитые с толку внезапным проявлением враждебности и сомнений.

Доктор Уилкс встал, откинул свои седые волосы, и другие врачи посмотрели на него снизу вверх. Казалось, он с абсолютной уверенностью руководил собранием.

– Доктор Шнайдерман, – позвал он, – подойдете к нам?

Шнайдерман подошел из дальнего конца зала. Он неловко сел рядом с доктором Шевалье. Доктор Уилкс покосился на раскрытый блокнот на маленьком столике у двери, перелистывая страницы одну за другой. Затем повернулся к Шнайдерману.

– Что вы думаете о первоначальном диагнозе? – спросил доктор Уилкс.