Суворов и Потемкин
Шрифт:
Секретный ордер Потемкина Суворову от 31 июля:
«Сейчас получил я из Вены курьера, чрез которого уведомлен о заключенном договоре с королем прусским. Мир положен с Портою на условии все завоевания Порте возвратить, Венский двор согласился; неизвестно, останется ли в действии наш трактат о вспоможении нам корпусом 30 тысяч. Теперь крайне нужно не терять людей для союзника, который уже помирился...» [135]
И, как всегда, к ордеру приложено личное письмо: «Вот, мой милостивый друг, австрийцы кончили. Пруссаки домогаются, чтоб и вспомогательного нам корпуса не давать, да я думаю и успеют. Слышно, что букарестскому [корпусу] будет
135
ЦГВИА. Ф. ВУА. Д. 2418. Л. 126.
136
СБВИМ. Вып. VIII. С 126.
Главнокомандующего очень тревожит положение корпуса, далеко выдвинутого вперед. «Генерала Графа Суворова я отрядил в подкрепление австрийцев к Букарешту, доносит он Екатерине 2 августа.— Но теперь необходимо его оттуда взять должно, ибо, что копилось противу союзников, обратится уже на него одного, и он, будучи отрезан браиловским и силистрийским неприятелем, не в состоянии возвратиться без большой потери» [137] .
Но Суворов был начеку: «Светлейший Князь, Милостивый Государь! Милостивое письмо Вашей светлости от 31ч. июля я получил. Пред сим за сутки дошли два письма к моим букарештстким приятелям из Вены о том же» (Разведка Суворова работала безукоризненно!). «Австрийцы удерживают Орсову, 5 округов в Боснии, Хотин до миру с нами или вовсе; что с российскими на 3 месяца перемирие; что Щринц] Нассау...»
137
СД. Т. 2. С. 514.
Очень примечательное многоточие. Агенты Суворова сообщали ему о неудаче наших войск на Балтике. Старый знакомец по очаковской осаде принц Нассау, командовавший гребной флотилией, не успел к Выборгскому сражению и через 6 дней после победы корабельного флота был разгромлен шведским галерным флотом. Потемкин был уведомлен об этом Екатериной, но в трудной обстановке тех дней не стал бередить чувства подчиненных. Суворовский корпус снялся с позиций под Бухарестом и без промедлений отошел на реку Серет, куда главнокомандующий заблаговременно выслал резервный корпус князя С.Ф. Голицына.
Австрийцы вышли из игры. Россия осталась одна. Одна против европейской коалиции и Порты. Правда, в эти же дни русской дипломатии при личном участии Екатерины удалось вырвать (без посредников!) мир у шведов. 3 августа были подписаны предварительные условия.
«Одну лапу из грязи вытащили,— радостно сообщила Екатерина Потемкину.— Как вытащим другую, то пропоем "Аллилуя"... Предписываю тебе непременно отнюдь не посылать никого на их глупый конгресс в Букарест, а постарайся заключить свой особенный для нас мир с турками».
Но «вторую лапу» оказалось вытащить не так легко.
Везир всячески уклонялся от обсуждения условий мира. За его спиной вырисовывались фигуры советчиков, любящих воевать чужими руками. Ловкий прусский дипломат маркиз Джироламо Лукезини (посол в Польше) руководил действиями турок. На его счету были серьезные заслуги перед коалицией: он сумел настроить Польшу против России, содействовал выходу Австрии из войны. Лукезини был готов помочь и туркам — новым союзникам Пруссии, с недавнего времени связанным с ней сорокалетним наступательным и оборонительным договором.
В конце августа везир предложил Потемкину прусское посредничество. «Наскучили уже турецкие басни. Их министерство и нас, и своих обманывает,— ответил Потемкин через Лошкарева,— Тянули столько, вдруг теперь выдумали медиацию прусскую, да и мне предлагают. Мои инструкции: или мир, или война,., коли мириться,
Снова заговорили пушки. Первым успеха добился Черноморский флот. В двухдневном сражении 28-29 августа у Тендры Ушаков наголову разбил превосходящие силы турецкого флота. Адмиральский корабль взлетел на воздух. Один линейный корабль был пленен, другой затонул.
138
РА. 1884. Кн. 2. С. 30.
В сентябре возобновились действия сухопутных сил. Поскакали курьеры с ордерами главнокомандующего: Кубанскому и Кавказскому корпусам действовать наступательно и разбить армию Батал-бея; генерал-аншефу князю Репнину с главным корпусом наблюдать границу польскую и прикрывать тылы армии; сильным корпусам генералов Меллера-Закомельского, Гудовича и Самойлова — идти к низовьям Дуная, где находилась целая система турецких крепостей, из которых сильнейшей был Измаил; гребной флотилии под начальством Рибаса и флотилии черноморских казаков под начальством Головатого — идти к дунайским гирлам и прорваться в реку. Черноморский флот должен прикрывать их действия со стороны моря.
Начиналась давно задуманная нижнедунайская операция. Эта операция и поныне еще недостаточно исследована и оценена военными историками. Обычно ее сводят к штурму Измаила, забывая, что Измаил был только кульминацией этой сложной операции с участием сухопутных сил, гребной флотилии и большого парусного флота.
Существует версия, что ревнивый главнокомандующий вначале хотел обойтись без Суворова, чьи громкие победы якобы бросали тень на полководческую репутацию Потемкина, но был вынужден прибегнуть к его помощи, чтобы овладеть считавшимся неприступным Измаилом. Это неправда. Как и в прошлую кампанию, на Суворова была возложена ответственнейшая задача — обеспечить успех всей операции. Со своим выдвинутым вперед корпусом он сторожил армию верховного везира на Дунае. Потемкин мог доверить это поручение только Суворову.
Об отношении к нему главнокомандующего можно судить по отрывку из письма Потемкина к русскому послу в Варшаве Булгакову. В ответ на ходившие в Польше слухи о гибели знаменитого Суворова (своеобразное свидетельство боевой славы русского генерала), Потемкин писал:
«...плюйте на ложные разглашения, которыя у вас на наш счет делают. Суворов, слава Богу, целехонек...» (7 IX.1790 г.) [139]
10 сентября Потемкин поставил Суворову задачу не допустить турецких подкреплений к Измаилу сухим путем. В случае попытки неприятеля прорваться к крепости, предписывалось атаковать и разбить противника. Для этой цели Потемкин подчинил Суворову 2-й передовой корпус генерал-поручика князя С.Ф. Голицына. 25 сентября Потемкин специальным письмом поделился с Суворовым планом операции и, возможно, запросил его мнение. К сожалению, письмо это не разыскано. Из ответа Суворова видно, что он не только разделял замысел главнокомандующего, но и смело развивал его.
139
СБВИМ. Вып. VIII. С. 159.
«Вашей Светлости милостивое письмо сего от 25 ч. получил... В присутствии или [при] помощи войск гребной флот возьмет Килию, Измаил, Браилов... Для услуг сего последнего подвезть может нечто осадных артиллерии и припасов; или эти доставит благовремянно резервный корпус водою... В свое время сухоп[утное] войско перейдет здесь при Сербанешти, спустит мост за устье Бузео и в Браиловском Рае. Как декрет на Булгарию не публикован, мечтается в перитектике, что по времяни Ваша Силистрия и ближе к трибуне префекта... ежели черта пера не предварит острие меча. Вашей Светлости новый год! Новые мне милости! Я выстрелю Ваше здравие!»