Свадебное платье жениха
Шрифт:
— Твои… проблемы начались именно тогда?
— Приблизительно. Я в то время принимала таблетки для сна, что-то на основе трав. Не знаю, что он туда подмешивал, но думаю, он мне до сих пор это дает. После смерти Венсана я поступила на работу к Жерве. Домработница потеряла свою связку ключей через несколько дней после того, как меня наняли. Она их повсюду искала, в панике была и боялась сказать хозяевам. А потом они чудесным образом нашлись в выходные. Та же схема… Думаю, он воспользовался этой связкой, чтобы прийти задушить малыша. Именно ПОЭТОМУ я подумала, что дверь была заперта
— Возможно… А тот тип на мотоцикле?
— Таких типов на мотоцикле полным-полно, но я знаю, что он был тот самый! Тот, кто украл мои ключи, кто украл связку у домработницы, кто следил за нами, за мной и Венсаном, кого Венсан сбил и кто потом скрылся, кому я подстроила ловушку, спрятав свой мобильник в туалете кафе в Вильфранше…
— Ладно, понял, в таком порядке все действительно выглядит логично. Чего ты ждешь, чтобы обратиться в полицию?
— …
— У тебя же все факты на руках, разве нет?
— Я не собираюсь этого делать.
— ??? Чего ты еще хочешь?
— Этого недостаточно.
— ???
— Скажем, для меня этого недостаточно.
— Это чистый идиотизм!
— Это моя жизнь.
— Тогда я сам туда обращусь!
— Папа! Я Софи Дюге! Меня разыскивают по обвинению ПО МЕНЬШЕЙ МЕРЕ в трех убийствах! Если полиция меня сейчас найдет, то немедленно посадит. Пожизненно! Думаешь, полиция всерьез отнесется к моим домыслам, если у меня нет твердых ДОКАЗАТЕЛЬСТВ?
— Но… они же у тебя есть!..
— Нет! Все, что у меня есть, — это набор обстоятельств, которые связываются воедино совершенно неубедительным предположением, и это предположение немногого стоит по сравнению с тремя убийствами, одно из которых — шестилетнего ребенка!
— Ладно. По крайней мере на данный момент… Теперь о другом: почему ты так уверена, что тот тип — это именно ТВОЙ Франц?
— Он познакомился со мной через брачное агентство, где я значилась под именем Марианны Леблан — оно было в свидетельстве о рождении, которое я купила. Он никогда не знал меня под другим именем.
— И что?..
— Тогда объясни мне, почему, когда я вскрыла себе вены и он начал кричать, то называл меня «Софи»???
— Действительно… Но… ЗАЧЕМ ты вскрыла себе вены???
— Папа! Мне единственный раз удалось убежать, и он поймал меня на вокзале. С того дня он все время оставался рядом. Когда выходил, то запирал дверь на ключ. Много дней мне удавалось не принимать ничего, что он мне давал: мои мигрени и страхи начали проходить… Между прочим, у меня просто не было другого выхода. Мне нужно было как-то выбраться, а в больнице он не мог следить за мной двадцать четыре часа в сутки.
— Это могло плохо кончиться…
— Не могло! То, что я сделала, впечатляло, но не представляло опасности. От этого не умирают… И потом, он никогда не дал бы мне умереть. Он хочет убить меня сам. Именно этого он и хочет.
— …
— Ты здесь?
— Да-да, я здесь… На самом деле я пытаюсь думать, но меня одолевает ярость, ангел мой! Я чувствую, как во мне поднимается такая ярость, просто ужас.
— Во мне тоже, но с ним ярость не поможет. С ним нужно другое.
— Что?
— …
— !!! ЧТО??
— Он
— ??? Куда ты теперь пойдешь?
— Точно еще не знаю, но в любом случае мне придется вернуться.
— Погоди! Это БЕЗУМИЕ! Я не позволю тебе туда вернуться: И РЕЧИ БЫТЬ НЕ МОЖЕТ!
— Я так и знала, что ты это скажешь…
— Я не позволю тебе уехать с ним, и точка!
— Я опять останусь одна?
— Что?
— Я тебя спрашиваю, останусь ли я опять одна! Для ясности: твоя помощь ограничивается этим? Все, что ты можешь мне предложить, это твое сочувствие и твоя ярость? ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО Я ПЕРЕЖИЛА??? Ты хоть способен себе представить??? Венсан умер, папа! Он убил Венсана! Он убил мою жизнь, он убил… все!! И я опять останусь одна?
— Послушай, зеленая мышка…
— Отцепись от меня со своей зеленой мышкой! Я ЗДЕСЬ! Ты поможешь мне, да или нет?
— …
— …
— Я люблю тебя. Я тебе помогу.
— Ох, папа, я так устала…
— Останься здесь ненадолго, отдохни.
— Я должна уехать обратно. И в этом ты мне поможешь. Ладно?
— Конечно… но есть еще один чертовски важный вопрос…
— ???
— Почему он все это делает? Ты его знаешь? Или раньше знала?
— Нет.
— У него есть деньги, время и патологическое целеустремленное остервенение… Но… почему против ТЕБЯ?
— Именно поэтому я здесь, папа: это ведь ты забрал мамины бумаги?
— ???
— Думаю, начинать надо с них. Может, он был маминым пациентом? Он сам или кто-то из его близких? Представления не имею.
— У меня, наверное, сохранились какие-то досье. В коробке… Я их никогда не открывал.
— Значит, время пришло.
Франц поспал в арендованной машине. В первую ночь четыре часа на парковке супермаркета, во вторую — еще четыре на парковке автовокзала. Тысячу раз он пожалел о своем стратегическом выборе, тысячу раз он решал уехать и всякий раз упрямо оставался. Нужно немного хладнокровия, и ничего больше. Софи больше некуда идти. Она появится. Обязательно. Она — разыскиваемая преступница, в полицию она не обратится, она вернется домой или придет сюда, другого выбора у нее нет. И все же… Если вы час за часом следите в бинокль за домом, где ничего не происходит, это подрывает ваш дух, сомнение подкрадывается исподволь, и только четыре года труда и убежденности не позволяют вам отступить.
К концу третьего дня Франц заскакивает домой. Он принимает душ, переодевается, спит четыре часа. Заодно прихватывает все, что может пригодиться — термос, фотоаппарат, теплый свитер, складной нож и т. д. С первыми лучами зари он снова на посту.
Дом Овернея — длинное двухэтажное здание, какие в этих местах можно увидеть повсюду. В правом крыле — прачечная и пристройка, где он, наверное, хранит зимой садовую мебель и инвентарь. С левого края, как раз напротив Франца, — сарай, там он держит машину и солидный набор всяких инструментов. Это просторное помещение, где вполне могли бы уместиться еще два автомобиля. Когда он заходит туда, чтобы вывести машину, то оставляет правую створку ворот открытой.