Свадебный альбом
Шрифт:
– Ты рехнулся, - заявил Бен.
– Заткнись и постарайся себя отремонтировать.
– Вы не имеете права отдавать команды на уровне системы. Попытки пробраться в его квартиру продолжались. Правда, теперь
дверь оставили в покое. Бен последовал на шум и очутился в спальне. Вся стена вибрировала, как барабанная перепонка.
– Осторожно! Осторожно!
– вопил Бен.
– Вы испортите моего Арже!
Он метнулся к стене и едва успел сорвать дорогую картину, как панели и штифты рассыпались по кровати в облаке гипсовой пыли и изомерных лент. Женщины и мужчины с той стороны с радостными воплями протискивались сквозь пролом. Бен стоял
(* Женщина что надо, "класс" (aнгл.)).
– Мы пришли чинить ваш домашний компьютер, - пояснил джерри, возможно, тот же самый, что стоял под дверью.
Бен снова заглянул в пролом и увидел соседа, мистера Марковски, лежавшего на полу в луже крови. Сначала Бен был потрясен, но потом подумал, что так тому и надо. Он терпеть не мог этого типа: наглый грубиян, который к тому же имел нахальство держать стаю кошек.
– Вот как?
– спросил Бен.
– Что же вас задержало?
Толпа снова разразилась приветственными криками, и Бен торжественно повел всех в прачечную. Но они протиснулись мимо него на кухню, где пооткрывали все шкафчики и высыпали содержимое на пол. Наконец они нашли то, что искали: маленькую панель, которую Бен видел сотни раз, но никогда не замечал по-настоящему, считая чем-то вроде распределительного щитка или электровыключателя. Впрочем, теперь он сообразил, что в домах уже больше ста лет не было пробок. Молодая лулу открыла панель и вынула маленькую, не толще ее большого пальца, коробочку.
– Дай мне, - потребовал Бен.
– Расслабься, старик, - небрежно бросила лулу.
– Мы сами справимся.
Она отнесла коробочку к раковине и взломала крышку.
– Нет, погодите!
– крикнул Бен, пытаясь протиснуться сквозь толпу. Его грубо отталкивали, но он продолжал попытки.
– Это мое! И я сам желаю его уничтожить!
– Да пусть, если хочет!
– кивнул джерри.
Собравшиеся расступились, пропуская его, и женщина отдала коробочку. Он всмотрелся: несколько граммов электронервной активной массы, самого дорогого, самого современного, самого редкого товара под солнцем. Этого кусочка было достаточно, чтобы управлять домом, информационными приборами, компьютером, архивами, автодоктором и всем остальным. Возможна ли без него нормальная жизнь?
Бен выхватил из раковины столовый нож, вонзил в массу и повернул. Кухонные лампы замигали и погасли.
– Высыпь его, - велела женщина. Бен поскреб стенки коробочки и опрокинул ее в раковину. Масса светилась в темноте: это конвульсивно вспыхивали триллионы поврежденных наносинапсов. Необычайно красивое зрелище... пока женщина не подожгла массу. Мгновенно повалил черный, пахнущий свиным жиром дым.
Разгулявшиеся взломщики быстренько похватали с пола пакеты с продуктами, опустошили в свои карманы ящики буфета, совершили набег на ледник и покинули квартиру через отключенную входную дверь. Когда крики и ругань стихли, Бен повернулся к раковине и уставился на жалкую кучку золы, по которой пробегали последние огоньки.
– Так тебе и надо, долбаный сукин сын, - прошипел он. Такого злорадства он не испытывал с того времени, когда в детстве дрался с соседскими мальчишками.
– Теперь небось в два счета сообразишь, кто человек, а кто нет!
Поежившись, он отправился в спальню за пальто. Пришлось
Бен вспомнил, что лифт остановлен, и начал подниматься по лестнице.
Мысли Энн прояснились. Она и Бенджамен все еще стояли в гостиной на заветном месте около окна. Бенджамен изучал свои руки.
– Нас снова держали в архиве, - сообщила Энн, - но не перезапускали.
– Но...
– недоверчиво пробормотал он, - этого не должно было случиться.
На противоположном конце комнаты у "горки" с фарфором стояли двое юнцов без рубашек, с грушевидными задницами. Один поднял хрустальный стакан и воскликнул:
– Ану кубок су? Алле бинари. Аллум бинари.
– Бинари стишл хрусталь, - ответил второй.
– Эй, как вас там!
– прикрикнула Энн.
– Немедленно поставьте на место!
Она направилась к ним, но не успела сойти с места, как прежнее ощущение полнейшей и безнадежной тоски захлестнуло ее. Настроение изменилось так внезапно, что Энн потеряла равновесие и рухнула на пол. Бенджамен поспешил на помощь. Незнакомцы, разинув рты, уставились на них. На вид им было не более двенадцати-тринадцати лет, но оба оказались лысыми, а над талиями нависали жировые складки. На торсе того, кто держал стакан, выделялись зеленоватые груди с розовыми сосками.
– Су артифламы, Бенджи?
– удивилась она.
– Нет, - покачал головой ее спутник, - не артифламы. Симы. Он был выше и тоже с грудью, сероватым выменем с сосками, как жемчужины. Растянув губы в идиотской улыбке, он громко произнес:
– Общий привет!
– Черт возьми!
– растерянно пробормотал Бенджамен. Странный молодой человек воздел руки к небу:
– Нанобиоремедитация! Как тебе это нравится?
– Ты хорошо знаешь, Бенджи, - возразила девушка, - что симы запрещены.
– Но не эти, - отмахнулся парень.
Энн неожиданно подалась вперед и одним махом вырвала бокал из рук девушки. Та испуганно отпрянула.
– Как это сделано?
– спросила она, щелкнула пальцами, и бокал, выскользнув из руки Энн, перелетел к девушке.
– Отдай его мне. Это мой бокал для вина!
– потребовала Энн.
– Слышал? Это называется "бокал для вина", а не кубок!
– Глаза девушки вроде бы расфокусировались, разъехавшись в разные стороны.
– Ну?! У кубка тоже есть подставка и ножка!
– сказал парень. В воздухе возник кубок и стал медленно вращаться.
– Большая емкость. Часто изготовляется из ценных металлов.
Кубок растворился в клубе дыма.
– В любом случае, Бенджи, ты попадешь в тюрьму, когда я донесу властям о твоих артифламах.
– Это бинарники, - возразил тот.
– Бинарники не регистрируются.
– А что, полночь уже наступила?
– перебил Бенджамен.
– Полночь?
– повторил парень.
– Разве мы не в Симополисе?
– Симополис?
Парнишка сосредоточенно свел брови.
– А, Симополис! День Освобождения в полночь. Как это я забыл?! Девушка отошла к обеденному столу, где выбрала подарок. Энн метнулась за ней и отобрала сверток. Девушка смерила Энн равнодушным взглядом.