Свеча в окне
Шрифт:
— Поэтому преимущество на моей стороне.
— Левша, благодаря сломанной руке, — напомнил Уильям. — Тебе надо было больше тренироваться в те времена, когда ты был оруженосцем.
Он пожал плечами с едва заметной галантностью, и Николас сделал выпад.
Уильям без труда уклонился.
— Решил потренироваться теперь? — спросил он скучающим тоном.
Николас застыл, тяжело дыша и напряженно соображая. Соскользнув на несколько ступеней ниже, он насмешливо заявил:
— На твоем месте я бы держался с почтением. В последний
— Так это ты ударил меня?
Пораженный Уильям поразмыслил над этим и затем покачал головой.
— Нет, тебя даже не было в том сражении.
— Ты участвовал в том сражении из-за меня. Я подстроил это. Я подстроил все.
Нотки гордости в голосе Николаса заставили Уильяма по достоинству оценить выраженное им презрение.
— Это как же так?
— Я уговорил твоего соседа… как, бишь, его звали?
— Сэр Доннелл.
— Я сказал этому старому ослу сэру Доннелу, что ты занят другими делами и что он может отобрать у тебя твои земли, а к тому времени, как ты это обнаружишь, дело будет сделано. Я знал, что ты примчишься туда, я знал, что ты нападешь, и я знал, что смогу надеть шлем, который защитит все мое лицо.
— Трудно сражаться в шлеме, который сокращает тебе обзор, — заметил Уильям, все еще не вполне веря ему.
— А я и не сражался. Я просто подскакал к тебе сзади да и…
— Ты не сражаешься. Ты играешь в грязные, закулисные, коварные игры.
— Игры, платой в которых является смерть.
Хорошо натренированным ударом Уильям сделал выпад и нанес Николасу удар по запястью руки, в которой тот держал свой меч. Отступив назад с оскорбительной неторопливостью, Уильям смотрел, как Николас стоял и стряхивал капли крови с руки.
— Теперь ты будешь играть в мои игры, — тихо произнес Уильям.
Николас пришел в себя и бросился в атаку.
— Кто командует войсками, которые бесстыдно осадили меня? Это не твой отец. Я так и не услышал его воплей и не видел его сквозь амбразуры.
— Если бы ты прекратил трусливо прятаться и вышел бы на свет, то увидел бы моего отца. И Реймонда тоже.
— Реймонд! — величал Николас, и лицо его покрылось пятнами. — Реймонд! Предатель. Он готов был прикончить тебя за кусок твоей земли, но стоило измениться ситуации, как он надулся, точно дохлая рыба.
— Реймонд никогда бы не убил меня, — произнес Уильям с присущей ему уверенностью. — Реймонд — мой друг.
— А Чарльз? — В голосе Николаса проскользнула нотка зловещего веселья. — Разве ты не видел Чарльза в моем крепостном дворе? Ведь Чарльз — твой друг?
— Его там не было. — Уильям задумался над этим. — Что-то с ним случилось.
— Он валяется под кустами утесника, истекает кровью и умирает, — жестко произнес Николас. — Я знаю всех. Я знаю все. Я знаю, что ты послал его к отцу, чтобы тот пришел к тебе на выручку. И я подстроил Чарльзу небольшое происшествие.
Уильям без боевого клича прыгнул
— Держи меч немного выше. Неужели мой отец тебя ничему, не научил?
Сжав губы от боли, Николас прохрипел:
— Он научил меня не попадаться дважды на одну и ту же удочку.
— Не знаю, удастся ли тебе это. У тебя в руках меч, предназначенный для мужчины, а мускулов для того, чтобы сражаться им, нет.
Следя за тем, как боль исказила лицо врага, Уильям произнес:
— Неужели ты впервые увидел кровь, милый мальчик?
Налившиеся яростью глаза Николаса приобрели тот же цвет, что и красная струйка, стекающая с его подбородка:
— На моем лице — да, ублюдок.
Николас бросился за Уильямом вверх по лестнице, в бешенстве сжав меч что есть силы, и Уильям нарочито медленно отступил назад:
— Забудь о своем лице, — тихо сказал он. — Оно тебе больше не понадобится.
Бросок вперед замедлился, и Уильям хохотнул:
— Значит, ты не нашел того, что искал в своей темнице?
— Как ты узнал, что я спускался в темницу? — спросил Николас.
— А куда же еще бросится искать свободу бесхребетный червь?
— Зря я доверился этой суке, которую ты называешь своей женой.
Он отступил. Из-за неловкого движения под тяжестью кольчуги Николас покачнулся назад и замахал руками, чтобы удержать равновесие, после чего выпрямился.
Уильям ждал, иронично следя за ним.
— Доверился ей?
— Когда она попросила не сажать тебя вместе с ней, потому что знала, что ты найдешь выход.
Камень откололся от края лестницы под его ногой и полетел вниз.
— Что я найду выход? — недоверчиво произнес Уильям. — Ты ошибаешься, милый мальчик. Это Сора нашла выход из твоей безнадежной тюрьмы, а не я. Мне только оставалось сдвинуть этот чертов булыжник, да и это удалось проделать лишь с ее помощью.
— Да уж, зато бросили там Бронни, как использованную тряпку.
— Он ранен, — вспыхнул Уильям. — Его ранил ты.
— Но мне казалось, что любой человек с обостренным чувством чести найдет способ спасти мальчишку от неминуемой смерти. Перевязали-то вы его на славу. Мне как-то неловко было доставать нож и перерезать ему…
На этот раз Николас оказался подготовленным к выпаду. Он парировал его и направил свой клинок в сердце Уильяма, но Уильям ушел от атаки. Сознание того, что он поразил-таки плоть, доставило Николасу удовлетворение, ибо острие достигло цели, однако он был взбешен, что Уильям сражается, как привидение.
Уильям стер каплю крови с груди.
— Сора будет очень расстроена из-за тебя, Николас. Мальчик ей понравился.
— Она расстроится еще больше, когда я тебя прикончу.
— Я жду — без щита, без доспехов и без шлема.