Сверхдержава
Шрифт:
– Соедините меня с ним! – Надежда вспыхнула последним призрачным огоньком. – Соедините! Пожалуйста! Я ему все объясню…
– Послушайте, Краев! – Домогайко встал, сделал шаг к Николаю и тот вдруг осознал, что Домогайко выше его, маленького, на полторы головы. – Вы хоть понимаете, что все это означает? Ладно, я объясню вам. Означает это одно: что ваш старый друг Жуков поступил благородно. Он снова прикрыл вас. Прикрыл собой, своей репутацией. Я могу оценить это. Вы, похоже, этого не цените, вы плохо понимаете добро, которое для вас делают. И поэтому вот что я вам скажу: бегите, Краев. Так, чтоб пятки
Надежда умерла, не успев сделать последнего вздоха. Краев стоял и не мог разжать губы, сведенные спазмом. Никак не мог произнести того, что должен был.
– Ну? Что же вы молчите? Жду вашего положительного ответа.
– Ладно, – Краев сам едва слышал свой неживой голос. – Я уезжаю. Илье… Привет передайте…
– Вот это уже речь здравомыслящего человека. – Домогайко удовлетворенно затянулся папиросой. – Значит, так. Завтра за вами заедет ваша сопровождающая, Таня. Она отвезет вас в аэропорт, посадит на самолет. Мы хотим, чтобы все было гладенько, без этих чумных страстей. Вы для нее – все тот же профессор Шрайнер. О ваших приключениях она ничего не знает, и советуем вам ничего не рассказывать на эту тему. Она все равно не поверит – в крайнем случае решит, что вы сбрендили. Пойдет?
– Да. Конечно.
– И этот гребень ваш на голове… Что-то остромолодежное? Стариной решили тряхнуть?
– Это "стегозавр".
– "Стегозавр"… Любопытно. Паричок вам оставить? Чтобы прикрыть это безобразие.
– Оставьте.
– Ну вот и все, пожалуй…
– Подождите! – задыхаясь, просипел Краев. – Можно последнее мое желание? У осужденных на казнь ведь есть такое право…
– При чем тут казнь? – В голосе Домогайко появились первые предвестники раздражения. – Ну что у вас еще?
– У меня проблемы. Не могу я ездить на этих ваших эмобилях. Тошнит меня от них. У меня от них клаустрофобия. Мне надо слышать звук мотора, иначе мне все время кажется, что сейчас мы врежемся… Ну вы же знаете, что я не совсем нормальный…
– И что?
– У вас найдется обычная машина? С бензиновым двигателем? Немецкая? "БМВ" какой-нибудь?
– Ладно, найдем. – Домогайко смотрел на Краева, как на окончательного психа. – Будет вам "БМВ".
– А Таня умеет водить такую машину?
– Умеет. Она все умеет…
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ТРУП РАВНОВЕСИЯ
ГЛАВА 1
УВЛЕКАТЕЛЬНОЕ ДОРОЖНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
– Здравствуйте, Танечка, – произнес Краев с легким немецким акцентом. – Очень рад вас видеть.
Машина, на которой Таня подрулила к гостинице, была не самой шикарной даже по немецким понятиям – "БМВ" пятилетней давности. Но Краев просиял, увидев бензиновую колымагу. Такая же модель была у него в Германии. И он знал, какие чудеса эта тачка может вытворять на дороге.
– Здравствуйте, Рихард.
Вот это да! Не забыла, что он любит, когда его зовут по имени! Что это? Баранья предупредительность или проявление личной симпатии?
– У вас замечательная машина, Танечка!
– Эта? – Таня бросила на "БМВ" презрительный взгляд. – Тележка на колесиках, к тому же страшно
– Я просил прислать "Запорожец", милая Танечка. Меня мучит ностальгия по старой России. Но очевидно, нашлась только такая марка – "БМВ". Вы знаете, что такое "Запорожец"? Рыжий, ушастый?
– Нет. – Таня мотнула головой.
– О! Это была замечательная марка! Ваши эмобили ей в подметки не годятся!
– Может быть. – Таня обошла машину и подняла крышку багажника. – Где ваш груз, Рихард? Помочь вам?
– Не надо. – Краев лихо закинул свой полупустой чемодан в багажник. – Отлично! Поехали. Мой билет у вас?
– У меня. Самолет через полтора часа. А где ваша тросточка? – Таня оглядела резко помолодевшего Рихарда с некоторым подозрением.
– Обменял ее на две бутылки водки.
– А очки?
– Я прозрел. Вижу как снайпер.
– А ваше колено как?
– Прошло. – Краев молодецки шлепнул себя по ноге.
– Вы шутите, наверное? – Таня что-то просчитывала в уме. – Я поняла! Все эти дни вы были в клинике, и вас привели в порядок. Да? Вы все-таки решили исправить свои физические недостатки…
– Господи! – крикнул Краев, расставив руки и подняв лицо к небу. – Как я люблю этих баранов! Какие они сообразительные!
Прохожие удивленно оглянулись на Краева. Из-за резкого движения седой парик сорвался с его головы и шлепнулся на тротуар. Краев стоял и смотрел в московские небеса, по-летнему голубые, кое-где тронутые белесыми штрихами облачков. Ему хотелось взмахнуть руками и улететь. Промчаться над зелеными пашнями, над темными кудряшками лесов, спикировать над чистой речкой, распугав хлопотливых ласточек. Шлепнуться куда-нибудь в стог, пахнущий свежим теплым сеном. Сеном… В России, наверное, больше нет стогов. Кто здесь будет косить траву? В этой несчастной усовершенствованной стране ныне все механизировано…
– Рихард, – Таня тронула его за плечо. – У вас кое-что упало, возьмите… – Она протянула ему парик.
– Это мои волосики, – сообщил Краев, натягивая дурацкий парик на свой блестящий череп. – Таня, вы умеете летать?
– Нет, не умею… – Таня смотрела на него с изумлением. – Рихард, у вас там что на голове?.. Настоящий "стегозавр"?
– Ага. Настоящий. Вы не любите стегозавров?
– Нет, почему? Классно. – В глазах ее прыгнули смешливые чертики. – Я бы тоже хотела такую прическу. И драконов таких!
– Ну так сделайте. Хотите, подскажу адресок? Там крутой парикмахер, лучший мастер в Европе. У него синие волосы.
– Нет, мне нельзя. – Танины глаза потемнели. – Нам такое не положено. Извините. Нужно ехать.
– Можно, я сяду за руль?
– Нет. – Таня резко мотнула головой. – Извините, Рихард, мне нужно довезти вас до аэропорта в целости и сохранности. Вы непредсказуемый человек, один раз вы уже сбежали от меня. Не хочу, чтобы сегодня произошли новые неожиданности.
– "Произошли новые неожиданности!" – Краев фыркнул. – Вы даже говорить по-русски разучились! "Много мы лишних слов избежим, просто я буду служить вам обедню, как волосатый священник с длинною гривой, пить голубые ручьи чистоты, и страшных имен мы не будем бояться"… Слышали когда-нибудь такие стихи?