Сверхдержава
Шрифт:
– Что-то ты переменился, – сказал он. – В последний раз ты был в очках, и прическа у тебя была другая. И помолодел ты, братец, как-то резко.
– Что ж поделаешь. Оздоровительный эффект. – Краев развел руками, показывая на сосны. – Свежий воздух, лес. Парное молоко. Мескатоник…
– Ладно. Пойдет. Что там за медуза в машине?
– Это со мной.
– Эй ты! Выйди из машины.
Таня открыла дверцу, сделала ловкий прыжок, перемахнув через крапиву, и разом очутилась на ровной полянке. Стояла там, симпампулечка, поправляла платьице, прилипшее к телу. Человек тут же направил
– Ты кто такая?
– Я баран, – заявила девушка. – Я правильная овечка, неспособная к агрессии – не могу дать по морде даже такому наглому грубияну, как ты. Поэтому опусти свою базуку, джанг, а то еще стрельнет ненароком.
– Хорошая девочка, – констатировал человек. – Воспитанная. Ладно, возьмем ее с собой.
– У меня чемодан в багажнике, – сказал Краев. – Можно, я его возьму?
– Бери.
Краев извлек чемодан. Самое дорогое, что там было – жилетка со спаривающимися обезьянками на спине. Жилетка, которую выбрала для него Лиза. Краев не расстался бы с этой одежонкой ни за что на свете.
– Ну вот и все. Куда теперь?
– Вперед. – Человек махнул стволом, показывая направление. – Сперва ты, потом она. Я пойду за вами. Бежать не пытайтесь. Медведи задерут – тут их до черта.
Они прошли метров двадцать, когда Николай обернулся к своему конвоиру. Он вспомнил кое-что.
– Слушай, – сказал он. – А машину-то зачем оставили? Меня будут искать, и по этой тачке сразу разберутся, что я где-то тут высадился. Перегнать ее надо в другое место.
– Перегнать? – Парень почесал стволом во лбу. – Ты прав, надо. Сейчас мы ее перегоним. Уши заткните.
И шарахнул, почти не целясь, из гранатомета – Краев не успел даже зажмуриться. Красный раскаленный шар вспух на месте, где только что стоял "БМВ". Вспух, раздулся как гигантский клещ, в долю секунды всосавший в себя тысячи литров крови, и лопнул. Краев успел прижать ладони к ушам, но гулкий звук все же ударил по барабанным перепонкам, едва не свалив Николая на землю. Он ожидал увидеть летящие в разные стороны обломки, деревья, вспыхивающие как факелы, разгорающиеся в лесной пожар. Но не увидел ничего подобного. Только черное выжженное пятно на земле, и резкий запах серы – как послание из ада.
– Хватит таращиться, – сказал человек. – Пошли, нас ждут.
ГЛАВА 2
ЛЕСНАЯ ДЫРА
– Сюда, быстро, – сказал человек в зеленой форме и показал стволом на землю – чтобы никаких сомнений не было, куда именно.
Ага. Ну, все ясно. Лечь на землю, мордой в траву. Руки на голову. Зажмурить глаза, оскалить зубы. Может быть, даже пустить от страха струйку – в последний раз удобрить землицу. Сделать последнее дело в жизни – маленькое, но хорошее. И считать, конечно. Считать еле уловимые шаги. Шаги человека, который отходит назад, чтобы прицелиться и влупить по тебе из гранатомета. Превратить тебя в газообразное состояние.
– Я не лягу, – хрипло сообщил Краев. – И она тоже. Стреляй так как есть. Посмотри в наши глаза перед смертью.
– Ты совсем сбрендил, Коля? – поинтересовался человек. – Ты решил, что я вас расстреливать сюда привел?
–
– Чума тебе в глотку! – выругался парень. – Это бараны на тебя так дурно действуют? Или под дурака косишь?
– Сам ты баран! – заявила Таня. – Тебя под прицелом подержать, ты бы и не так сбрендил!
– Я уже пять лет под прицелом гуляю, – огрызнулся человек. – Так, слушайте меня! Быстро встаем на этот хренов кусок земли! Предупреждаю – это лифт. И если какая-нибудь хренова баранина испугается и вздумает побежать, когда лифт начнет двигаться, то обещаю – влеплю пулю в задницу.
Он встал на одному ему известный пятачок земли и замер, широко расставив ноги. Краев и Таня скромно притулились рядом.
Ага, знакомая конструкция. То же, что было в подземелье у Агрегата, только замаскировано травкой-муравкой. И опять трое пассажиров – неизвестный тип в роли Салема, Таня в роли Лизы и Краев в роли Краева. Сейчас начнет дергать и трясти, потом погаснет свет, а потом, глядишь, разденут и погонят в душ. Что было бы весьма кстати после такой пыльной дороги. Интересно, Таня заглянет ко мне в кабинку, чтобы потереть спинку? Вероятно, нет. И слава Богу. Мне нужна только Лиза. Милый мой Лисенок – где ты теперь?..
Этот лифт, в отличие от заплесневевшего подъемника в городе чумников, был в полной исправности. Краев не успел моргнуть глазом, как все трое оказались внизу, в длинном прямом коридоре, освещенном желтым сиянием лампочек-спотов.
С дальнего конца коридора навстречу Краеву двигалась долговязая нескладная фигура. Николай узнавал ее походку. Этот человек всегда передвигался так, словно находился в третьей стадии опьянения. Болтающиеся руки, мотающаяся из стороны в сторону голова. Человек качался при ходьбе, как при четырехбалльной морской качке.
Для полноты картины должны были также наличествовать оттопыренные уши, позаимствованные, вероятно, у маленького слона, тонкие бледные губы и крючковатый нос. Человек шел вперед и Краев убеждался, что все имелось в полном комплекте – и уши, и губы, и нос соответствующей формы. Глаз, правда, сохранился только один – второй был прикрыт черной пиратской повязкой. И физиономия постарела – этот человек всегда был склонен к морщинообразованию, а теперь лицо его и вовсе изошло тектоническими складками. И все равно это был он – собственной персоной.
Бессонов.
– Привет, Коля! – Бессонов раскрыл руки, очевидно, ожидая, что Краев кинется к нему в объятия. – Господи, как давно я тебя не видел! Ты прекрасно выглядишь, старина! Ну просто мальчик! Германия пошла тебе на пользу.
– Здравствуй, Люк, – растерянно произнес Краев. – А что ты здесь делаешь? Я думал, ты там, с ними…
– С кем – с ними?
– С Давилой и прочей компанией.
– Нет. – Голова Бессонова мотнулась в очередной раз, рот разъехался в улыбке от уха до уха, обнажив редкие, частично золотые зубы. – Я давно не с ними, Коля. Ты был не дурак, Коля – ты удрал первым. Я сбежал через несколько месяцев после тебя, и далось мне это гораздо труднее. Они, правда, помнят обо мне, не могут забыть почему-то. Но только вот не могут найти меня, старого пакостника. Пока не могут.