Сверхпустота
Шрифт:
«Иерихон». Странное звучание. Почему-то здесь, на «Легате», это слово является синонимом слова «катастрофа», «беда», и «гибель». Кажется, в библейском разрезе, все было не так.
– Узнать у экипажа распоряжения и причину поломки. Если аварию получается идентифицировать и локализовать, необходимо вернуться в свою каюту. Если нет – быстро и без паники продвигаться по пуповине к восточной стороне станции, где расположены спасательные капсулы и шлюпки, – без пауз выговаривал Макс, – Это помещение за криозалом, где находится общее хранилище колонистов.
– Все верно, – говорил Герман и трепал его по голове, – А там, внутри одной из
Он с ловкостью баскетболиста бросал банку в мусорное ведро, стоявшее в противоположном углу комнаты, и всегда попадал. Кто его знает, где он так наловчился. Макс смотрел на это с плохо скрываемой завистью, Герман – презрительно, словно давно разгадал секрет фокуса.
Так или иначе, но банка оказывалась в ведре, и Феликс самодовольно ухмылялся.
– И мы улетаем отсюда, и плевать нам на всех остальных, – говорил он, подмигивая, – Особенно на тех, кто сейчас отлеживается в этих криокамерах, пока мы гнем спины и пытаемся направить этот кусок металлолома к светлому будущему всего человечества. «Легатом» больше, «Легатом» меньше – какая разница? Понял, дружок?
– Понял, – всегда соглашался Макс, и постоянно спрашивал, хоть и не рассчитывал на победу, – А можно и мне газировки?
– Газировки? Тебе, газировки? Ну, конечно же, – отвечал ему Феликс с одинаковой улыбкой.
– Ну, конечно же, можно?
– Ну, конечно же, нет.
3.
Не смотря на то, что за окном всегда царила густая темнота, каждый из членов экипажа, продолжал отслеживать не только время, но и дни недели, и даже времена года. У каждого когда-то был карманный календарик, но потом о них забыли. Самый большой сейчас висит в общей комнате. Дэвид, Феликс или Герман вычеркивают дату за датой, иногда обводят числа в кружок, а иногда заштриховывают, точно ждут какого-то события.
– Еще одна неделя коту под хвост, – вздыхает иногда Дэвид.
– Неделя дерьма, – морщится Феликс.
– Всего-то семь дней, – говорит Герман, – Чего печалиться?
Это только в фантастических фильмах технологии шагнули так далеко, что превращают стены корабля в экраны, а компьютерные помощники и андроиды делают всю работу за людей – в реальности все гораздо скучнее. Экранов мало, и все они заполнены какой-то непонятной дурацкой информацией. Помощников нет, да и роботов Макс не видел вовсе. Не считать же роботом единственную кофеварку и электрочайник? Конечно, может быть, чудеса современной науки прячутся в машинном отделении или в том отсеке с двигателями, но звучит уж слишком сомнительно.
Компьютер есть в рубке отца. Макс никогда не видел его вблизи, но судя по тому, что его отец здесь главный – должна быть крутая штука. Такая мощная, что позволяет ему связываться с Землей и другими кораблями. Ведь его папа – Капитан, а Капитан не будет пользоваться всякой рухлядью.
Макс вообще мало что знал о рубке. Кажется, там большие иллюминаторы, куча кнопок и рычагов, крутящееся кресло и микрофон. Может быть, у стены стоит ящик с лазерами, а на крюке висит скафандр. Обязательно серебристый, с баллонами и шлемом. Отец пропадает в рубке целыми сутками, вглядываясь во мрак за стеклом, совсем как Космический Защитник. Наверное, продумывает подходящие пути, высчитывает траектории полета, изучает данные, которые ему высылают с Земли. Выходит он редко. Появляется, хромает в столовую, достает что-то из
«Наверное, таким и должен быть Капитан, – рассуждал Макс про себя, – Быть строгим и серьезным. Иначе все будут делать что захотят, и никто не станет заниматься работой»
– Если бы твой папаша пил поменьше, был бы у нас хороший командир, – сказал ему как-то Феликс, после того, как отец совершил свой обычный променад из рубки в столовую и обратно, – Или хотя бы делился выпивкой с товарищами по несчастью.
– А что такое выпивка?
– Веселая водичка, которая помогает не видеть постоянное дерьмо, – не раздумывая объяснил ему Феликс и тут же добавил, – Опасная штука.
Такое объяснение Макса устроило, хотя и не внесло ясности. Вероятно, стоит поискать информацию в книгах или журналах, что остались в библиотеке, но сегодня ему точно не до того. Судя по тому, что Дэвид зачеркнул в календаре очередную цифру и даже не стал жаловаться на жизнь – а это бывает редко, сегодня суббота. Единственный день, когда экипаж «Легата» позволяет себе отдохнуть. Возможно, даже в столовой будет что-то помимо этой дурацкой каши из банки, которая стоит поперек горла. Суббота – особенный день. День фильмов с Земли, которые будут транслировать на занавешенную простыней стену через стрекочущий, как огромный кузнечик, проектор.
Конечно, в общем зале соберутся все. Ненадолго. Будут сменять друг друга. Ведь должен же кто-то стоять на посту, проверять работу механизмов и оберегать покой космонавтов – не может же станция остаться без контроля на целые три-четыре часа. Отец никогда не допустит такого. Уж кто-кто, а он точно знает цену и труду, и отдыху.
Макс думал над этим, волоча Защитника по бугристым плитам перехода между двумя модулями – от жилых помещений до столовой. Может, хоть сегодня отец посидит вместе с ним на широком диване у дальней стены, напротив импровизированного экрана. Надо же хоть иногда отвлекаться, иначе шарики за ролики заедут. Тем более, ему нужно столько всего ему рассказать.
– Солнышко, твой папа тебя очень любит! – щебетала ему как-то Лаура перед очередным киносеансом, – Просто он сам не свой, после Первой Аварии на «Легате». Мы все чуть не погибли в тот ужасный день. Папе тяжело, ты должен это понимать. Ты же уже совсем взрослый. Он обязательно придет к нам, как-нибудь, не волнуйся.
Макс не волновался. Отец не приходил.
Столовая сегодня была освещена одной единственной лампой, которая глухо гудела в грязном плафоне. Раньше ламп было три, но со временем две вышли из строя. Может быть, просто перегорели, если на космических кораблях могут перегорать лампочки, а может, что-то случилось с проводкой, которая иногда клубками свешивается со всех сторон. В любом случае, темнота подходит этому месту гораздо лучше – не видно ни пыли, ни грязи, ни сора. После Первой Аварии многие помещения «Легата» пришли в негодность, а следить за ними стало некому. Поэтому о чистоте приходилось только мечтать: в столовой куда не плюнь – везде жирные пятна, грязь, следы от кофе и пустые консервные банки. Иногда Макс сам собирает мусор в пакет и относит его в одну из пустых кают – все равно в космосе девать их некуда, кроме как перекладывать с места на место. Отец не против, Лаура хвалит, а Герман пожимает руку, как герою – так почему бы и не заняться делом?