Свет и Тень
Шрифт:
— Двор у них, опять же, большой, — продолжала баба, — сараи всякие… Зверюге вашей куда теплее, чем под небом.
— Ну, ведите, — согласился путник. — Только вот ещё что: нет ли у вас вина либо самогона какого? Я бы купил. Согреться надо срочно.
— О, на этот счет не беспокойтесь, господин путник! Ульфинкиным самогоном вся веска поится — никак не напьется. И мой балбес тоже! — погрозила она половником вглубь избы. — Так пойдёте?
— А куда ж деваться?
— Ну, тогда, пошли, — тётка шмыгнула в дом и вышла оттуда уже в тулупе поверх платья. — Холодно, хуже
— А как же вы назад пойдёте? — превозмогая дрожь, спросил он. — Муж вас не встретит? А то мало ли что…
— Да пусть кто попробует! — женщина воинственно потрясла половником, и Крысолов уверился, что и жизнь её, и честь в полной безопасности.
— А у девушки есть муж? — спохватился мужчина по дороге. — А то явится среди ночи. Кто знает, как отреагирует…
— Какой муж? — гоготнула баба, радуясь возможности посплетничать. — Шалава она саврянская! Да ещё и ведьма! Как глянет глазами своими — душа в пятки уходит. Дитё неизвестно от кого родила. Приехала в конце того лета на трехцветной корове, да и зимовать осталась. Зимой пузо раздуло, а по весне родила. Пацан — вылитый саврянин, хоть сама и черная.
— А говорите — саврянка, — уцепился за неточность Крысолов.
— Не, только глаза, — поправилась баба. — Говорят, мать её в войну от саврянина прижила, так вот и она, кажись, тоже самое сделала, потому как с севера приехала.
— А ведьма почему? — перебил путник. От нечего делать, он развлекался разговором, стараясь не засмеяться.
— Как почему? — тётка аж остановилась. — Саврянки ж все подчистую ведьмы! Как такое можно не знать?
— А, ну да, — серьёзно кивнул Крысолов.
Бабу понесло дальше по кочкам сплетен, да так, что у него чуть голова за пол-лучины не распухла.
— Во, пришли, — наконец, сказала она.
Дом стоял на берегу озера, отражаясь в воде при яркой луне. Красиво было — не описать словами. Он аж про холод позабыл!
Тётка толкнула калитку, просеменила через двор, без стука отворила дверь. Из дома на замерзшего вконец путника пахнуло теплом и чем-то вкусным, намного вкуснее, чем в городских кормильнях.
— Уля! — позвала провожатая.
— Чего тебе? — раздалось изнутри.
— Пусти мужика на постой. Ко мне просился, да некуда, сама знаешь. Он со зверюгой и замёрз в сосульку.
— Путник, что ли?
— Он самый.
— Три сребра заплатит — пущу, — не продешевила хозяйка дома.
— Заплачу! — пообещал Крысолов. — Только пустите!
На пороге появилась строгая сухопарая женщина в длинном белом платье и переднике с уже невыводимыми пятнами.
— Тогда милости прошу, господин путник, – произнесла она с достоинством. — Стол, постель в отдельной горнице, баня только истоплена, нетопыря вон в тот сарай сейчас определим. Захотите — завтра оставайтесь, передохните, — она на миг встретилась с мужчиной глазами, сдержанно улыбнувшись. – Хмельного могу предложить.
— И всё за три сребра? — удивился путник. В весках он останавливался редко, а в городских кормильнях драли порой втрое за грязную клетушку и помои вместо
— Ну да, — кивнула женщина. — Только имейте ввиду: в доме ребёнок, месячный. Так что в доме не курить, не шуметь, если на двор пойдете — дверь за собой закрывать.
— На всё согласен! Только пустите к огню! — он и так замёрз, а ощутив малую толику тепла, просто затрясся.
Три лучины спустя, когда нетопырь, накормленный прошлогодними тыквами, отдыхал в сарае, за надежным засовом, а сам путник, напарившийся в бане, и его хвостатый друг, согрелись, хозяйка, накрыв на стол, вежливо пригласила постояльца отужинать. Настроение у Крысолова стало просто прекрасным. Надо же, как неожиданно повезло! Такие райские условия всего за три сребра! И хозяйка, хоть и немолодая, но милая и приветливая, всё время улыбается, с порога пару стопок рябиновой настойки поднесла, на корню убив начинающуюся хворь. Надо бы её отблагодарить как-то по-особенному…
Когда мужчина нацелился ложкой на горячие щи, госпожа Ульфина приоткрыла дверь в соседнюю комнату и заглянула туда.
— Спит? — спросила она шёпотом. — Иди ужинать. Я тебе дам, не хочу! Стесняется, — пояснила она гостю, снова улыбнувшись. Расслабившись в тепле, слегка захмелев, он тоже улыбнулся, найдя её почти красавицей. И, решив уже было скрасить одинокой женщине ночь, принялся за еду.
Но когда из соседней комнаты вышла девушка, он замер с ложкой во рту.
— О, помилуй меня, Хольга! — прошептала она, прижав ладони к щекам.
— Рыска? Ты? Но как? — опешил Крысолов.
— Вы знакомы? — удивилась женщина.
С него вмиг слетел весь хмель.
— Как ты сюда попала? — обалдело спросил путник. Он был не то что удивлён — шокирован! Но ведь он был уверен, что Альк… Вот это поворот! Сплетни и увиденное сложились в прозорливом уме, и всё стало понятно.
— Так этот упрямый выскочка обрюхатил тебя и бросил? — хлопнув стакан настойки, зло спросил Крысолов.
— Не говорите так про Алька, — тихо и жёстко ответила Рыска, сверкнув глазами.
— А, так вот почему так малого назвала, — догадалась хозяйка дома.
–Давай, рассказывай, как было, — выпив две стопки подряд, велел путник.
Ульфина подсела к столу, налила и себе стопку настойки. В глазах женщины читался интерес: она тоже ничего не знала о Рыскиной личной жизни.
— Не буду я ничего рассказывать, — твёрдо произнесла девушка и развернулась, чтобы уйти.
— Не, погоди! — остановила ее тётка. — Так дело не пойдет! Может, господин путник прав в чём, может, милого твоего найти можно. Да и вообще — мало ли! Рассказывай, давай!
— Чего его искать? — устало уронила Рыска. — Я знаю, где он. Только зачем мне это?
— Затем, что я поеду туда и выдеру его как Сидорову козу! — вызверился путник. — Хорошее дело: сам на золоте жрёт, как сыр в масле катается, а ты тут одна дитя его растишь! Еще и денег тебе должен!
— Он отдал, — возразила Рыска. — Кстати, вы не знаете, где Жар? Половина денег – его.
— В Ринстане, где ж ему быть? В тайной службе служит, я устроил, — отмахнулся Крысолов.
— Передадите ему?