Свет и тени
Шрифт:
Всё это подтверждает, что нужно быть крайне осторожным, чтобы не путать различные планы вселенной, ибо сказанное об одном может быть неверно в отношении другого. Так, мораль, несомненно, существует на социальном плане, являющемся полем действия, но о ней не может быть и речи, когда разговор заходит о метафизическом или универсальном плане, ведь действия там более нет.
Заявив об этом, нам также следует упомянуть, что существо, стоящее выше действия, тем не менее, обладает полнотой активности – но эта активность потенциальная, и, следовательно, действия не происходит. Это существо является не неподвижным, как можно подумать, а неизменным, то есть оно находится выше перемен. Оно отождествляется с Бытием, вечно тождественным самому себе согласно библейскому выражению «Бытие есть Бытие». Можно провести сравнение с доктриной даосизма, согласно которой Небесное Деяние есть недеяние. Мудрец, в котором отражается Небесное Деяние, созерцает недеяние. Однако этот мудрец, называемый нами пневматиком или йогом, может создавать видимость действия подобно тому, как луна создаёт видимость движения, когда перед ней проплывают облака. Однако движущий облака ветер никак не влияет на луну. Таким же образом беспокойство демиургического мира не влияет на пневматика. В связи с этим можно вновь процитировать Шанкарачарью:
Йог, пересекший море
Обитая в своём теле, он остаётся независимым от его качеств, подобно тому, как небосвод не зависит от проплывающего в его лоне; зная всё, он остаётся независимым от случайностей.
Так можно понять истинное значение слова «нирвана», столь часто толкуемое неверно. Это слово буквально обозначает исчезновение дыхания или беспокойства – это состояние существа, более не подверженного никакому волнению и освободившегося даже от формы. По крайней мере на Западе крайне широко распространена ошибочная вера в то, что когда более нет формы, ничего не существует. На самом же деле именно форма – ничто, а бесформенное – всё. Таким образом, нирвана является не уничтожением, как считают некоторые философы, а, напротив, полнотой Бытия.
Постигнув всё вышесказанное, можно сделать вывод, что следует бездействовать. Однако такой вывод был бы ошибочен – если не полностью, то по крайней мере в отношении возможного его применения. На самом деле действие есть необходимое условие бытия индивидуальных существ, принадлежащих Царству Демиурга. Пневматик или мудрец не действует – однако, находясь в теле, он производит видимость действия. Снаружи он во всех отношениях подобен прочим людям, но он знает, что это лишь иллюзорный облик, и этого достаточно, чтобы на самом деле освободить его от действия, ибо Освобождение достижимо как раз благодаря знанию. Именно потому, что он свободен от действия, он более не подвержен страданию, ведь страдание суть результат усилий, а значит, и действия. Именно из него и соткано то, что мы называем несовершенством, хотя никакого несовершенства в действительности не существует.
Очевидно, что действие не может существовать для того, кто созерцает в себе всё сущее во всеобщем Духе, не деля его на отдельные предметы. Как сказано в Ведах: «Объекты разнятся лишь в обозначении, случайных качествах и имени подобно предметам, сделанным из земли, получающим разные имена, но являющимися при этом лишь разными формами земли». Земля, принцип всех этих форм, сама бесформенна, но содержит всё в виде потенции – таков же и универсальный Дух.
Действие подразумевает перемены – беспрестанное разрушение форм, исчезающих и сменяющихся новыми. Эти изменения называются нами рождением и смертью – это множественные изменения состояния, которые должно испытать всякое существо, не достигшее освобождения или заключительного преобразования (данное слово употребляется здесь в своём этимологическом смысле – преодоление своего образа). Привязанность к отдельным вещам, по сути, к преходящим и исчезающим формам, говорит о неведении. Формы ничтожны для существа, освободившегося от формы – вот почему свойства форм на него не оказывают влияние даже в период телесного бытия.
Так он движется свободно как ветер, ведь движения его не скованы страстями.
Когда формы уничтожены, йог и все существа проникают в вездесущую сущность.
Он лишён качеств и недвижен, неуязвим и безволен, блаженен, неизменен, безлик, навеки свободен и чист.
Он подобен эфиру, который вездесущ и проникает в сущее одновременно снаружи и изнутри; он не подвержен порче, неуязвим; он одинаков во всём сущем, чист, недвижим, бесформен, неизменен.
Он великий Брахман – вечный, чистый, свободный, единый, вовеки блаженный, недвойственный, чувствующий и бесконечный.
Таково достижимое благодаря духовному знанию состояние, позволяющее навеки освободиться от условий индивидуального существования и, таким образом, от Царства Демиурга.
Рене Генон. МОНОТЕИЗМ И АНГЕЛОЛОГИЯ
Сказанное нами ранее дает возможность понять характер заблуждения, в котором коренится тенденция к политеизму: это последнее явление представляет собой крайний случай «ассоциации» [3] и заключается в допущении множественности совершенно независимых принципов, в то время как в реальности они представляют собой и могут являться лишь второстепенными аспектами высшего Принципа. Очевидно, что подобное может быть лишь результатом неспособности понять именно те традиционные истины, которые относятся к божественным аспектам или атрибутам. Такого рода недопонимание всегда становится возможным среди отдельных индивидов, каким бы ни было их количество, но его обобщение, соответствующее предельному вырождению данной традиционной формы, существующей на грани исчезновения, встречается гораздо реже, чем обычно считается. В любом случае, ни одна традиция сама по себе не может быть политеистической: подобно «эволюционистским» взглядам большинства современных людей, предположение, что политеизм изначален, а не является, как в действительности, простой девиацией, будет переворачиванием нормального порядка вещей. Всякая подлинная традиция в сущности своей монотеистична; если говорить конкретнее, такая традиция прежде всего утверждает единственность высшего Принципа [4] , от которого всё происходит и полностью зависит, и именно такое утверждение, особенно в том виде, как оно представлено в традициях, имеющих религиозную форму, является монотеизмом в полном смысле слова. Представив подобное объяснение, чтобы избежать возможного смешения точек зрения, в итоге мы можем расширить понятие монотеизма так, чтобы оно было применимо к каждому случаю утверждения принципиального единства. С другой стороны, когда мы говорим, что в самом начале существовал только монотеизм, это никоим образом не касается гипотезы о так называемой «первобытной простоте», которая, возможно, никогда и не существовала [5] . Далее, чтобы избежать каких-либо недопониманий в этой связи, достаточно отметить, что монотеизм может включать все возможные варианты развития, связанные с множественностью божественных атрибутов, и также что ангелология, тесно связанная с пониманием этих атрибутов, играет важную роль в тех традиционных формах, где монотеизм утверждается наиболее строгим и эксплицитным образом. Таким образом, здесь нет никакой несовместимости, и с самой строгой монотеистической
3
«Ассоциация» имеет место всякий раз, когда за чем-либо вне Принципа признаётся полноценное существование; естественно, от неё до собственно политеизма лежит серия промежуточных степеней.
4
Когда действительно возникает вопрос о высшем Принципе, следует со всей строгостью говорить о недвойственности, поскольку единство, являющееся её непосредственным следствием, расположено всего лишь на уровне Бытия. Хотя данное различие имеет величайшее метафизическое значение, оно никак не сказывается на том, о чём мы только что сказали; точно так же, как мы можем обобщить смысл понятия «монотеизм», мы можем просто соотносительно говорить о единстве Принципа.
5
Ср. «Царство количества и знамения времен», гл. 11. Более того, очень трудно понять, как некоторые люди могут одновременно верить и в «первобытную простоту», и в изначальный политеизм, но, тем не менее, это так. Это ещё один любопытный пример бесчисленных противоречий, свойственных современной ментальности.
В этой связи мы должны также упомянуть некоторые случаи злоупотреблений представителями так называемой «исторической» точки зрения, близкой многим нашим современникам. В особенности это касается теории «заимствований», о которой мы уже упоминали по другому поводу. Действительно, мы, например, очень часто встречаем утверждения ряда авторов о том, что евреи не знали ангелологии до вавилонского пленения и попросту заимствовали её у халдеев, в то время как другие авторы придерживаются версии, что любая ангелология в конечном итоге восходит к маздеизму. Вполне понятно, что подобные заявления неявным образом предполагают принадлежность ангелологии к сфере всего лишь «идей» в современном и психологическом смысле слова либо к безосновательным концепциям, в то время как для нас – как и для всех, кто разделяет традиционную точку зрения – напротив, речь идёт о знании определённого порядка реальности. Трудно представить, почему подобное знание должно было быть «заимствовано» одной доктриной у другой, в то время как понять, что данное знание присуще как той, так и иной доктрине, достаточно просто, поскольку обе они являются выражением одной и той же истины. Одно и то же знание может и должно обнаруживаться повсеместно; и когда мы говорим здесь об эквивалентном знании, то имеем в виду знание, общее в своей основе, но представленное и выраженное разными путями для адаптации к специфическому строению той или иной традиционной формы [6] . В этом смысле можно сказать, что ангелология или её эквиваленты – как бы их ни называли – существуют во всех традициях: вряд ли необходимо напоминать, что в индийской традиции «дэвы» являются точным эквивалентом ангелов иудейской, христианской и исламской традиций. Во всех случаях то, что имеется в виду, может быть определено как часть традиционной доктрины, относящаяся к супра-формальным или супра-индивидуальным состояниям проявления – либо чисто теоретически, либо с точки зрения действительной реализации этих состояний [7] . Очевидно, что само по себе это никак не связано с политеизмом любого рода, даже если, как мы сказали, политеизм оказывается лишь результатом недопонимания такого рода вещей. Но когда те, кто верят в существование политеистических традиций, говорят о «заимствованиях», подобно указанным выше, похоже, что они желают представить дело так, как будто бы ангелология представляла собой не что иное, как «поглощение» монотеизма политеизмом! Это всё равно что сказать, что, поскольку идолопоклонничество может возникнуть из-за неправильного понимания некоторых символов, то и сам символизм есть лишь искажение идолопоклонничества: наш случай совершенно схож с этим, и, думаем, данное сравнение более чем достаточно для того, чтобы указать на абсурдность подобной точки зрения.
6
Ранее мы намекнули на связь между ангелологией и сакральными языками различных традиций. Это характерный пример того, что здесь имеется в виду.
7
Как пример первого, можно процитировать ту часть христианской теологии, которая касается ангелов (в целом, экзотеризм здесь может выбирать лишь теоретическую точку зрения), а как пример второго – «практическую Каббалу» в еврейской традиции.
Чтобы завершить данные заметки, процитируем следующий отрывок из Якова Бёме, терминология и несколько тёмные формулировки которого представляются нам правильным выражением взаимоотношений ангелов и божественных аспектов:
«Творение ангелов имеет начало, но силам, из коих они были сотворены, никогда не было ведомо начало, они присутствовали при рождении вечного начала… Они рождены из ниспосланного в откровении Слова, из вечного, тёмного, пламенного и ослепительного естества, из жажды божественного откровения, и превращены в «тварные» образы» [8] , то есть расщеплены на отдельные создания
8
Misterium Magnum, VIII, I.
В другом месте Бёме также говорит: «Каждый ангелический князь есть качество, изошедшее из гласа Бога, и он носит великое имя Бога» [9] . А. К. Кумарасвами, цитируя последнее предложение и сравнивая его с различными текстами о «богах» в греческой и индийской традициях, добавляет, в точном соответствии с тем, что мы сказали выше, следующее: «Вряд ли есть необходимость заявлять о том, что такая множественность богов не является политеизмом, ибо все они подчинены Высшему Божеству, от которого они происходят и с которым, как это часто говорится, они вновь становятся единым целым» [10] .
9
De Signatura Rerum, XVI, 5. – о первом творении, «исходящим из уст Бога», см. «Заметки об инициации», гл. 47.
10
What is Civilization?, Albert Schweitzer Festschrift. – В этой связи Кумарасвами также упоминает проведенное Филоном отождествление ангелов с идеями Платона, то есть с «вечными причинами», заложенными в божественном понимании, или, согласно языку христианской теологии, в Слове, рассмотренном как пространство возможностей.