Свет маяка
Шрифт:
– Да что ты знаешь о моем стиле?
– запротестовала она, думая о роскошной галерее "Критерион", где полотна оценивались в тысячи долларов, а не в жалкую пару сотен, как ее собственные "шедевры".
– Я устроил для тебя мастерскую в моем доме.
– Голос Луиса дрогнул. Пожалуй, только благодаря этому мне и удалось уговорить тебя переехать ко мне...
Берил замотала головой.
– Ты врешь, врешь, - твердила она, отчаянно стараясь убедить себя в этом.
– Даже если мы и стали любовниками, я бы ни за что к тебе не переехала. Я бы просто не
– А у нас и выбора-то не было, - саркастически отозвался Луис.
– С физиологией не поспоришь. Мы с тобой точно две половинки одного целого. И то, что между нами происходило, Джастина никоим образом не касалось.
– Как ты можешь так говорить? Мы и познакомились-то только благодаря ему. А ты подвел его под суд...
– Джастин сам подвел себя под суд, - невозмутимо уточнил Луис.
– Твой братец по уши увяз в неприятностях еще до того, как на сцене появился я, и ты об этом отлично знаешь. Он бы и Абигейл потянул за собой. Джастин якшался черт знает с кем, и наконец настала пора платить по счетам. Повезло ему, что в тюрьму не загремел.
Берил облегченно вздохнула. А собеседник неумолимо продолжал:
– Конечно, Джастину удобнее во всем обвинять меня. Да я и не пытался его разубеждать: пусть себе верит в мое всесилие! Однако же есть у меня железное правило: никогда не впутывать полицию в мои личные дела. Я сам разберусь с моими врагами - в удобное мне время и на моих условиях.
– Но если это правда насчет тебя и меня, Джастин наверняка бы...
– Берил стиснула ладонями виски.
– Да он же мне и впрямь все рассказал! Я никак не могла жить с тобой! По словам Джастина, после смерти бабушки я отправилась в путешествие.., ну, пешей туристкой, с рюкзаком за плечами, нигде подолгу не задерживаясь...
– Джастин солгал. Ты никуда не уезжала. Ты осталась со мной.
– Слова Луиса намертво отпечатывались в ее сознании.
– Твой брат до сих пор ненавидит меня лютой ненавистью за то, что я открыл глаза Абигейл на его истинную сущность, да и тебе тоже, если на то пошло. Когда мы стали любовниками, ты со всей очевидностью предпочла меня ему, и Джастин себя не помнил от злости. Мы были счастливы, а он потерпел неудачу, причем исключительно по своей вине... И, как законченный эгоист, принялся точить на нас зуб...
Берил беспомощно уронила руки. А Луис продолжал, четко, размеренно, точно зачитывая судебный протокол:
– Когда ты исчезла, я первым делом связался с Джастином. Он уверял, что ты улетела в Квебек в поисках собственного "я". Велел мне оставить тебя в покое: дескать, я тебе больше не нужен. И все это время он отлично знал, что с тобою произошло и где ты. Ни словечка не сообщил нам друг о друге! А теперь спроси себя, в чем причина.
– С какой стати я должна тебе верить?
– Оттолкнув Луиса, Берил спрыгнула с дивана.
– Ты отлично знаешь, что я ничего не помню. Может, ты все выдумал!
Луис тоже поднялся, поддержал пошатнувшуюся Берил за локоть и развернул лицом к себе.
– Почему бы тебе не позвонить Джастину? вызывающе предложил
– Скажи ему, что я здесь, на острове, и посмотрим, как он отреагирует.
Запрокинутое лицо Берил побледнело, в карих глазах отчетливо читалось недоверие. Заметно смягчившись, Луис погладил ее по плечу, ласково притянул к себе.
– Или лучше поедем домой вместе со мной и ты своими глазами убедишься в моей правоте, - предложил он.
– Окажешься в знакомой обстановке - глядишь, память и вернется. Надо бы тебе прочесть ту книгу, которой ты меня чуть не пришибла. Там говорится, что физические объекты - веши и тому подобное отлично стимулируют спонтанные воспоминания. А также подсказки со стороны органов чувств - привычные картины, звуки, тактильные ощущения...
Как, например, потрясающий эффект or его любовных ласк. Вот куда он клонит! Берил решительно покачала головой.
– Никуда я с тобой не поеду!
– твердо сказала она.
– Если это правда и я тебя оставила, то, видимо, не без причины!
– Так почему бы нам не вернуться домой и не выяснить, что подтолкнуло тебя к этому шагу?
Голос Луиса звучал мягко, вкрадчиво, бесконечно убедительно. Он обещал безопасность, но Берил тут же почуяла невысказанную угрозу.
– Если мы были так счастливы, как ты утверждаешь, то с какой бы стати мне убегать? Может, ты изменил мне с другой? Я застала тебя в постели с соперницей?
Ласковых интонаций как не бывало. Теперь в голосе Луиса звенело раздражение.
– Еще спроси, не бил ли я тебя под пьяную руку?
И Берил с запозданием осознала, что такая возможность даже не пришла ей в голову. Да, этот человек суров и жесток, но к физическому насилию прибегать не станет, в этом молодая женщина готова была поручиться. Луис Гренвилл совершенно неотразим, это да... Может, в этом-то все и дело?
– Ты уклоняешься от ответа, - резко напомнила она, радуясь уже тому, что на краткий миг изменила соотношение сил в свою пользу.
– Пока мы жили вместе, я не изменял тебе даже в помыслах!
– рявкнул Луис.
– И на протяжении последних девяти месяцев, что характерно, соблюдал полнейший целибат.
– Целибат?
Щеки ее горели. По мнению Берил, это слово с Луисом Гренвиллом совершенно не вязалось.
– А то сама не видишь? Я истосковался по женщине.
– Серые глаза его хищно сверкнули.
– Но, к несчастью, женщина, по которой я истосковался, притворяется, что знать меня не знает.
Глубоко, прерывисто вздохнув, Берил подобрала упавшую книгу и вручила ее Луису.
– Уходи, пожалуйста.
– Я тебя понимаю, Берил.
– Теперь в голосе его звучало искреннее сочувствие.
– Но я не уйду. Я никогда не бросаю дела на полдороге.
– Если ты про деньги...
Она с досадой отшвырнула книгу на диван.
– Деньги исчезли из сейфа нашей спальни в тот же самый день, когда ты сбежала, а комбинацию цифр знали только ты и я.
– Луис невозмутимо назвал сумму, и у Берил перехватило дыхание.
– А вместе с ними - твой паспорт и личные бумаги.