Свет среди хаоса
Шрифт:
Добежав до тупика, девушка резко остановилась в замешательстве. Один из апостолов схватил её за локоть. В ответ на это бронзовокожая ударила пяткой по его животу и вывернулась из цепких рук. Схватив лежащую на земле деревяшку, она попыталась ею отмахнуться от второго, но тот выхватил «оружие» из рук разъяренной девушки и хотел сам им воспользоватся, но Нофрет резко припала к земле, и деревяшка рассекла воздух. побежал первый, но остановился из-за того, что Усер, появившийся за его спиной, схватил его шею. Нофрет дала подсечку
В это время врата закрылись.
— Где Ноф?! — спрашивала Бастет, ища её среди только что пришедших хакимов. — Ноф! Нофре-е-е-ет! — имя её дочери эхом растянулось по пещере, куда все только что прибыли.
— Её тут нет. — ответил ей кто-то.
— А где она?! — истерила брюнетка. — она должна была быть здесь! Где она?! Где?!
— Не додумалась ещё, дура? На Земле осталась. Замедлилась и не успела, или, как и предполагалось, убежала, решив жить там. Додуматься нелегко было? — огрызнулся Сетиш.
— Назад! За ней… надо пойти за ней… — Баст присела на пол, не отрывая глаз от Врат, которых никогда не удастся открыть.
— Бастет.
— Что?.. — она повернулась в сторону отца.
— Нофрет уже не вернётся.
— Не говори так! Этого не может быть… — она легла наземь. — Моя Ноф…
— С ума сошла, походу, сестрёнка. — имела неосторожность быть прямолинейной Сехмет. За эти слова на неё набросилась Бастет, вцепившись в её волосы.
— А если бы твоя дочь осталась там навсегда, там, где уже знают, что она лживый бог, за что наверняка убьют, ты бы так же, как и сейчас, спокойно стояла?! Отвечай!
На лице хакима войны не дрогнул ни один мускул.
— Я не мать, я не могу знать.
— А как же твоя племянница? Тебе безразлична её Судьба?!
Сехмет молчала. Баст впивалась в неё ненавистным взглядом своих мокрых и красных от слёз глаз.
— Она сама выбрала свою Судьбу. Мне жаль за её выбор. Хотя это так, но она сама виновата будет, если её убьют. За её выбор мы не должны плакать. Это моё мнение. Но я не бездушная тварь, которой ты меня считаешь.
Хаким детей отпустила песочные волосы сестры.
— И я права.
— Как ты тут оказался? — Нофрет оторвалась от губ Усера.
— Прицепился к одной из повозок. Хотел тебя проводить.
— Ты простил меня за обман?
В ответ на это он зарылся лицом в её волосы.
— Конечно.
— Я забыла тебе сказать…
— Про ещё один обман?
— Нет… я беременна.
Он резко оторвался от неё и посмотрел в её янтарные глаза.
— Ты? От меня?..
— От кого же ещё! — бронзовокожая засмеялась. Парень долго сверлил её своими карими глазами, пока наконец, не засмеялся в ответ.
— Это же замечательно! Но местные… многие из них приняли христианство, и ненавидят
— А мы это переживём. Будем прятаться.
— Ноф, может, тебе не следовало бежать? Подвергла себя опасности, и…
— Прекрати! — возмутилась анхдраска, отвернулась и стала смотреть на протекающую поблизости реку, вызывающее у неё ассоциации с Нилом. Река шумно бурлила, поднимала капли воды вверх от столкновений с серыми камнями, которые встречались на пути. Могучие деревья склонили свои ветки к водоёму, макая в нём свои листья. Трава, росшая на берегу, щекотала щиколотки девушки, но та не обращала на это внимание, раздумывая над словами египтянина.
— Я люблю тебя, и не смогла бы жить без тебя.
— И я… — смуглокожий нежно взял её за плечи, что вызвало мелкую дрожь, пробегающую по всему телу Нофрет, прикрывшей глаза и улыбнувшись от удовольствия и спокойствия. Ей есть, зачем жить. И неважно, хаким она или просто обычная анхдраска.
***
Спустя девять месяцев.
В скромно обставленном доме стоял Усер, одной рукой держа новорожденного младенца, а другой — гладя по голове свою жену, от слабости лежащей на кровати.
— Девочка, — сообщил он ей.
— Как её назовём?.. — еле прошептала Нофрет от усталости.
Мужчина призадумался, не уводя нежный взгляд от дочери.
— Изза.
***
Спустя пять лет.
На зелёной цветущей лужайке, со всех сторон окружённой высокими деревьями, неуклюже топала четырёхгодовалая черноволосая девочка. В паре метров от неё сидела её мать и плела для дочки венок из белых цветов. Закончив изготавливать украшение, она позвала девочку к себе, и когда та отозвалась, надела венок ей на голову.
— Я тебя очень люблю, — Нофрет поцеловала Иззу в лоб и взяла в свои ладони её маленькие ручонки. Девочка айкнула и отдёрнула правую руку из руки анхдраски. Из её глаз лились слёзы.
— Что с тобой? — удивилась мать. — Тебе больно? Наверное, ты поцарапалась об колючку или… — стоило бронзовокожей взглянуть на ладонь её дочери, как она ахнула. На ладони брюнетки была нарисована пирамида с птицей на верхушке.
— Сто такое? — спросила Изза. Нофрет молча потащила её к тропинке, лежащей между деревьями.
Через десять минут ходьбы они дошли до деревянного домика, одиноко стоящего в лесу, и зашли внутрь.
Внутри стены не были ничем обделаны. Лишь на одной из стен висели блестящие камушки, которыми хозяйка дома решила хоть как-то, но украсить скучные деревянные стены. В середине комнаты, играющей роль кухни, прихожей и столовой стоял круглый стол. Правее от него стояли двери, одна из них вела в комнату Иззы, а другая — в спальню Нофрет и Усера.
Левее, рядом с дверью, ведущей в ванную, висел рисунок семьи, живущей тут, нарисованный маленькой обитательницы дома.