Свет жизни

Сент-Джон Патриция

– Думаю, что я смогу пройти, и если ты проводишь меня к нему, то сможешь заработать несколько гурдов.

Хамид с восторгом закивал головой. Ради нескольких гурдов стоит сразиться с дождем и грязью, да и, кроме того, ему нравился Абд-ель-Кадер.

Мальчик поджидал сестру, стоя внизу у внутренней лестницы, по которой она поднялась наверх, чтобы найти кое-какую одежду. Его пытливые глаза осматривали все вокруг. Было так интересно! Он сунул нос в комнату налево и оказался в небольшой кухне с полками по стенам. На одной полке стояла миска с яйцами так низко, что он мог легко достать ее. Хамид колебался. Он не умел считать, но ведь хозяйка умела и заметила бы, если бы

он взял пару яиц. С другой стороны, высасывать яйца через маленькое отверстие - такое удовольствие, которое Хамид уже давно не пробовал. В конце концов, подумал он, стоит рискнуть. Если он будет ждать ее снаружи, сестра не увидит в такой-то дождь, а если она потом не досчитается двух яиц, как она докажет, что это он взял. Мальчик взял по одному яйцу в каждую руку, выскользнул на улицу и там в темноте продолжал ждать. Ожидать ему пришлось недолго. Она вскоре вышла с узлом в руке и ярким фонарем, на что Хамид совсем не рассчитывал. Мальчишки, которые бродят по ночам, приобретают кошачье зрение и не нуждаются в таких вещах.

– Пойдем, - кратко сказала сестра.
– Иди сюда под плащ, и мы вместе будем идти при свете.

Но, к ее удивлению, Хамид не пожелал идти при свете. Казалось, что он наоборот очень тщательно избегает яркого луча, бредя в канаве или прижимаясь к стене. Было очень темно и грязно, и не раз он чуть было не упал, но крепко держал драгоценные яйца в обеих руках.

– Почему ты не идешь рядом со мной посреди дороги?
– спросила его сестра, недоумевая.
– Ты упадешь в канаву.

– Ничего, все в порядке, - пробормотал Хамид, чувствуя себя отвратительно. Как он боялся попасть в этот широкий луч света. И яйца эти, как ему показалось, уже не стоили всех его переживаний. Ему хотелось избавиться от них, и в то же время как-то сохранить.

Свет фонаря делал окружающую природу еще более темной, а когда они стали взбираться по крутым боковым улицам, Хамид совсем перестал видеть. Вдруг он споткнулся и с размаху упал на лицо головой вперед. От неожиданности он вскрикнул, и сестра, которая шла немного впереди, быстро обернулась и направила луч света на него. Она увидела, как он старался встать, весь перепачканный грязью и яичным желтком. В руках он сжимал раздавленную скорлупу. Она тотчас поняла, что случилось. Как бы он хотел сейчас убежать от нее! Но она быстро схватила его, и он расплакался от страха и боли. Мальчик не имел понятия, что она сделает, как поступит с ним. Может быть, позовет полицию и посадит его в тюрьму или побьет его прямо здесь, на улице. Но что бы она ни сделала, без сомнения, она больше никогда не примет его в свой дом. Он потерял право на единственное убежище, которое оставалось у него в мире. Никогда больше не войдет он в это место тепла и уюта; дверь перед ним закрыта и все по его собственной вине. Но вот сквозь всхлипывание он услышал спокойный голос сестры:

– Идем назад, ты сильно поранил колени. Дома мы перевяжем их, а потом ты мне снова покажешь дорогу.

Они молча повернули назад, она крепко держала его руку. Хамид время от времени всхлипывал.

Дождь перестал, и вскоре они вошли в теплый уютный дом, закрыв дверь на ключ. Все также молча, ощущая жгучий стыд, мальчик мыл руки под краном. Затем сестра велела ему сесть и теплой водой промыла колени от грязи, после чего стали видны порезы и ушибы. Намазав мазью, она забинтовала их белыми бинтами. Закончив, она посмотрела на него долгим, внимательным взглядом. Он сидел подавленный, весь перепачканный грязью и сырыми яйцами. Только на щеках были две чистые полосы - от слез.

Не говоря ни слова, она пошла наверх, порылась в узле со старой одеждой

и вернулась с чистой рубашкой и заштопанным шерстяным свитером. Она принесла еще теплой воды и вымыла его дочиста, затем переодела и села рядом с ним. Мальчик поднял на нее восхищенный взгляд - это был первый случай у него в жизни, когда за зло платили добром, и он не мог понять этого. Вместо того, чтобы отдать его полиции или побить, ему оказали медицинскую помощь и дали чистую прекрасную одежду.

– Хамид, - услышал он ее голос, - ты упал и ушибся, потому что не хотел идти вместе со мной при свете. А при свете идти боялся, потому что украл у меня яйца.

Ответа не последовало.

– Ты не заслуживаешь того, чтобы приходить сюда, - продолжала сестра, - но это были мои яйца, я заплатила за них и намерена простить тебе, только ты должен пообещать мне ничего больше не красть из моего дома.

Хамид молча кивнул.

– И запомни, - медленно и строго продолжала сестра, - ты не мог идти со мной при свете из-за твоего греха. Господь Иисус говорит, что Он - свет миру. Он просит тебя идти рядом с Ним весь путь и каждый день, пока ты не достигнешь Его прекрасного светлого Царства. Но сначала ты должен сказать Ему о своем грехе и просить Его омыть все пятна греха и очистить тебя, как я смыла с тебя все следы грязи и яиц. Тогда ты будешь прощен Им и будешь рядом с Ним в Его свете.

Мальчик взглянул на свою чистую одежду, белые бинты и понял, что она имела в виду. Яйца, которые были для него так желанны, разбились, но сейчас они не нужны ему больше. Его простили, помыли и очистили. Его опять приняли в уютном домике. Скоро они снова выйдут в темноту, чтобы идти к Абд-ель-Кадеру, но на этот раз все будет по-другому. Он спрячется под теплую накидку, и они будут идти вместе при свете, потому что теперь ему нечего прятать. Они будут идти, руководимые ярким светлым лучом. Какое это будет удовольствие!

Спустя полчаса, выполнив свое поручение, они возвратились домой. Снаружи завывал холодный ветер. После краткого затишья снова лил дождь. Хамид, совершенно согревшийся и успокоившийся, стал прощаться на крыльце.

– Но где же ты будешь спать?
– с участием спросила сестра.

– В мечети, - ответил мальчик.

– У вас там есть одеяла?

– Нет.

– Разве вам не холодно?

– Сегодня мне будет тепло в моем свитере.

– Лучше войди в дом и поспи в тепле. Жаровня еще горячая.

Хамид был безмерно счастлив. Уютно устроившись на мягком матраце, он все же не мог уснуть. Ложь, воровство, ссоры с ребятами, злоба на отчима и многие другие плохие поступки отчетливо всплывали в памяти и больно жгли сердце. Хамид по-стариковски ворочался с боку на бок и в отчаяньи вздыхал. Он корил себя за все, но ничего не помогало.

Вдруг мальчик поднялся с постели, сел по-турецки, протянул сложенные руки так, как принято у мусульман при молитве, и прошептал простой стих, который знают на память все марокканские дети, обучаемые миссионерами. Они повторяют первую строчку каждого стиха трижды, и вот как он звучит:

“Дай мне чистое сердце, О, мой Господь и Бог. Удали грехи мои и омой Кровью Спасителя моего. Веди меня в небесное Царство, В Твои обители, о Боже”.

Потом добавил несколько слов от себя: “Иисус Христос! Прости меня за то, что я так много обманывал, воровал, ругался, ссорился. Живи в моем сердце! Будь моим другом и помоги идти за Тобой. Возьми меня в Свой золотой город. Аминь.

Глава 12

Однажды утром продрогшие Хамид и Айши выползли из мечети и увидели, что оливковые рощи и горы покрыты снегом. Наступила зима.