Свет жизни

Сент-Джон Патриция

– Вон папа с мамой идут в сад!
– вдруг воскликнула Дженни, вскочила и понеслась навстречу им. Она была рада уйти от этого разговора, потому что тетя Розмари говорила о вещах, которые нарушали ее покой, беспокоили ее, а Дженни не любила, чтобы ее беспокоило что-нибудь. Например, то, что она сказала о миссионерах, что они незначительные люди. В том кругу, в котором она жила, Дженни всегда была самым важным, значительным лицом. “И это очень правильно”, - подумала она, прыгая с разбегу в объятья отца. Улыбка отца и радость в глазах матери тотчас убедили

ее в этом: что бы ни случилось, она всегда будет для своих родителей самым важным, самым значительным лицом.

Розмари встретилась глазами с Элизабет, счастливая и понимающая, разделяющая радость матери в том, что девочка опять здорова и резвится. Для обеих женщин было радостью возобновление их прежней дружбы. Очарование и доброта Элизабет, безмятежность ее семейной жизни вызвало восхищение у Розмари. А Элизабет, со своей стороны, пришлось признать, что ее кузина не теряет напрасно время - благодарность на лице ребенка убедила ее в этом, ведь она поручила Дженни попечению Розмари, как никому прежде. Это казалось странным, потому что еще несколько недель тому назад она бы ужаснулась, узнав, что ее Дженни будет иметь дело с бедностью и болезнями. Она всегда так стремилась окружить девочку солнечным светом и красотой. “Но есть разные виды красоты, - думала она про себя.
– Лечить, помогать, любить и давать - это прекрасно. Я не хочу, чтобы Дженни была затворницей, нелюдимой. Я хочу, чтобы она преуспевала в мире и вышла удачно замуж. Но я хочу также, чтобы она выросла доброй и отзывчивой, и мне думается, что Розмари может помочь ей в этом…” Когда она высказала свои мысли мужу, он вполне согласился с ней.

– Она научится чему-то деловому в этой амбулатории, - сказал он.
– Может, у нее проявится интерес и забота о других людях.

– Розмари, - сказала Элизабет, лаская Кинзу, - может, ты оставишь свои дела на этот вечер, и мы покушаем вместе в отеле?

– Воскресенье - мой выходной день, - ответила Розмари.
– Я с удовольствием приду, когда уложу Кинзу спать.

– Мамочка, посмотри!
– закричала Дженни.
– Павлин распустил свой хвост! Какой красивый!

Девочка потянула родителей в ту сторону, где стоял павлин, а Розмари с Кинзой медленно направились домой.

Было еще рано укладывать Кинзу спать, и Розмари села с ней на ступеньки. Их окружали соседние дети, и некоторое время они провели в обществе друг друга. Розмари показала им картинку с изображением заблудившейся в горах овечки. Хотя они уже знали эту историю, но она все равно казалась им интересной и завлекательной.

Когда Розмари принесла Кинзу в спальню, дети все еще сидели на ступеньках, подражая блеявшим овцам: “ме-е-е”.

Вскоре Кинза была уже готова ко сну, она встала на колени перед кроватью и сложила ручки для молитвы:

– Спасибо за хороший день в саду и благослови Дженни и всех детей на улице, - поспешно произнесла она.

Ее, конечно, не очень волновали уличные дети. Сегодня было воскресенье, а в этот день она каждый раз перед сном получала конфету и еле могла дождаться того момента.

Через

час Розмари сидела в большом ресторане отеля с мистером и миссис Свифт и Дженни, которая для такого случая одела самое лучшее платье. Для Розмари было большим удовольствием ужинать здесь и говорить с Элизабет. Сегодня разговор коснулся Кинзы.

– Она такое милое существо, - сказала миссис Свифт, - и как жестоко то, что она слепая. Что ты полагаешь с ней делать дальше, Розмари?

– Я бы хотела, чтобы она поступила в специальную школу через три года,- ответила Розмари, - где она сможет научиться вышиванию и изучить азбуку Брайля.

Она смогла бы зарабатывать себе на жизнь таким образом. А когда она приобретет умение, она опять приедет ко мне. Слепая девушка, истинная христианка, может быть миссионеркой среди своего народа.

Дженни возбужденно наклонилась через стол, рискуя опрокинуть свой стакан.

– Школа для слепых, папочка!
– воскликнула она, - куда нас приглашали на рождественскую елку. Если бы Кинза поступила туда, мамочка, она смогла бы иногда бывать у нас, и я бы заботилась о ней; это было бы так, как будто у меня маленькая сестра, и она бы тоже была счастлива, если бы я была с ней; и они так хорошо проводят время на рождественские праздники. О, когда она сможет приехать, тетя Розмари? Можно взять ее с собой прямо сейчас!

Кузины вопросительно переглянулись.

– Это неплохая мысль, - сказала миссис Свифт.
– Это действительно хорошая школа, и там принимают совсем маленьких. Джон имеет влияние там. Чем раньше она поступит туда, тем легче усвоит английский язык. И, кроме того, она поедет с нами на машине, и тебе не надо будет везти ее самой.

Розмари просто не знала, что ответить. Все было так неожиданно. Возбужденная Дженни прыгала на стуле от нетерпения.

– Просто не знаю, что сказать, - наконец сказала Розмари.
– Это очень любезно с вашей стороны… но она кажется такой крошечной.

– Конечно, - ответила миссис Свифт.
– Когда ты решишь, дай нам знать. Нет, Дженни, перестань об этом; люди не могут решать о каких-то важных делах без того, чтобы сначала не подумать об этом, иначе они могут сделать их неправильно.

Подали мороженое, и Дженни на некоторое время забыла о Кинзе, и разговор перешел на другие предметы. Вечер прошел приятно, и Розмари поднялась, чтобы идти домой.

– Мы проводим тебя, - сказала миссис Свифт, тоже поднимаясь.

– Дженни, дорогая, поднимись в номер и ложись спать.

– Хорошо, - ответила Дженни, которая, насладившись двумя порциями мороженого, была необычно любезна. Она обняла тетю и прошептала так, чтобы никто не слышал:

– Ты хорошо подумай об этом, да, тетя?

– Да, Дженни, хорошо. Я спрошу Бога, чтобы Он указал мне, как правильно поступить.

– Ты думаешь, Он укажет тебе к завтрашнему утру?

– Не знаю, Дженни. Это такое большое дело. Дай мне сроку два дня.

– Хорошо, попроси Его указать тебе, как можно скорее. Попроси Его, чтобы Он сказал: “Да”.