Светоч русской земли
Шрифт:
Старец поднял и успокоил отрока, взял за руку, и они пошли полем, потом перелесками, мимо поскотины, к дому.
Ладошка мальчика ухватилась за ладонь старца.
Варфоломей боялся отпустить гостя даже на миг, даже когда им пришлось перелезать через прясло поскотины.
Сияющая рожица Варфоломея, когда он вводил гостя в дом, была столь красноречива, что отец, посмотрев внимательней, забыл спросить о конях.
Время было близко к обеду, и потому вся семья - Кирилл, Мария, Стефан, старший оружничий Даньша и ключник Яков, старуха-тётка, двоюродница Кирилла, и Петруша с нянькой - была в сборе. В горнице хлопотали, накрывая
– Так и знал, что без коней воротится!
Кирилл пригласил старца к столу. Гость, однако, отстранив родителей, ведя за собой отрока, прошёл в моленный покой.
"Будет петь часы перед трапезой!" - догадался боярин, и отдал слугам распоряжение погодить с едой. Яков с Даньшей переглянулись и крякнули, старуха-двоюродница, посмотрев вслед старцу, поджала рот, две странницы-богомолки, ожидавшие в углу боярского угощения, опустили глаза и перекрестились.
Как только они остались одни в моленном покое, старец, поискав глазами, нашёл домовую Псалтырь, и утвердил её на аналое перед глазами отрока.
– Восьмой псалом знаешь? - спросил он.
– Знаю! - зарозовев, ответил Ворфоломей, глядя на старца сияющими глазами.
Улыбнувшись, старец разогнул листы и указал мальчику:
– Чти!
– Не умию...
– сказал, оробев, Варфоломей.
– Чти! - повторил старец. - Не сомневайся! С сего дня Господь даровал тебе умение грамоты! Чти певческим голосом, как умеешь, так и чти!
Отрок посмотрел на старца, потом в книгу, шёпотом повторяя про себя начальные слова псалма, и снова в доброе, мудро-терпеливое лицо и опять в книгу, и уже вслух, в полголоса, повторил слова псалма, обнаружив, что вместо "глаголь", "он", "суть", "иже" - перед ним, теми же знаками, изображены знакомые ему издавна слова: "Господи, Господь наш, яко чудно имя Твоё по всей Земли, яко взятся великолепие превыше небес"...
Он глянул на старца, но тот лишь склонил голову, поощрив, и тогда Варфоломей, ощущая, как мурашки потекли у него по телу, запел псалом, едва поспевая водить глазами по строкам, и буквы ожили! Стали складываться в слова! И уже он едва поспевал следить за ними, боясь отстать, боясь утерять своё умение. А старец, глядя на мальчика, слушал, и лишь когда подошло время, перевернул страницу Псалтыри, поощряя отрока к продолжению.
На следующем псалме Варфоломей сбился, но и тут помогло прежнее знание и поощрение старца. Снова забыв про "буки", "твердо", "зело", - он начал следить по буквам, и они стали слушаться, складываясь в строки.
Минул час. И Кирилл, сжалившись, отдал распоряжение подавать на стол и кормить всех, оставив старцу с Варфоломеем и себе подогретые блюда, уже слуга заглядывал в моленную, где продолжалось детское пение, которому иногда начинал вторить глубокий, с хрипотцой, голос пресвитера. Уже и второй час был на исходе. Уже и хозяин, покашливая, подходил к дверям иконного покоя. Варфоломей взмок от усердия, у него всё получалось!
Он читал часы, и буквы складывались в слова, пел, и буквы бежали в лад пению. Он уже начинал удивляться тому, как это оказалось просто!
Старец, погладив по голове, остановил его и подал другую книгу, разогнув её посередине. Варфоломей
– Будет! - остановил его старец. - Приодержись, отроче, и помни, что без страха, но с молитвой и упованием на Господа приступая к чтению, и всякое написание отныне осилишь!
Варфоломей молчал, бледный от восторга. В дверь заглянули. Старец кивнул и, ведя за руку мальчика, пошёл в столовый покой, где уже слуги ждали с прибором и мисами, и где Кирилл распорядился к прежним обычным блюдам, поданным ради странника, добавить иные, от своей боярской трапезы, и теперь ждал гостя, с которым намеревался потолковать о судьбе своего среднего сына.
Глава 19
Гость ел вдумчиво и медленно. Однако съел мало и простой пищи. От изысканных яств отказался мановением руки. Чувствовалось, что для него услады жизни меньше всего заключены в еде, как и в прочих утехах плоти.
Кирилл с Марией ждали, когда достойный муж закончит трапезу. За столом их было трое. Варфоломея услали в челядню, прочие сотрапезники уже поели и покинули покой.
Гость, испив квасу, поднял взор на боярскую чету, увидел ждущие глаза хозяев и прояснел лицом.
– Мыслю, о сём отроке ваше вопрошание?
Волнуясь, перебивая, и поправляя друг друга, Кирилл с Марией поведали старцу о чуде, совершившемся в храме, и о странном поведении сына, не скрыв и его неуспешливости в постижении грамоты.
– Чла ли ты, дочь моя, в Евангелии от Луки, яко святый и великий пророк и предтеча Христа Иоанн, ещё будучи в утробе матери, познал Господа, носимого в ложеснах Девы Марии? Вспомни, что и пророка Иеремию Бог избрал от чрева матери, сиё же свидетельствует о себе и пророк Исайя...
– Отче! - зарозовев, сказала Мария. - Но ведь Иоанн воскликнул устами своей матери, Елизаветы!
– Дочь моя! - сказал ей старец. - Несхожи - между собой даже полевые цветы! Почто же ты, сомневаясь в своём дитяти, мнишь, что Господь должен был ознаменовать его судьбу и судьбу Иоанна Предтечи одной и той же метой?
Мария вздохнула и опустила взор:
– Прости, отче, сомнение моё!
– Запомните оба! - сказал пресвитер, озирая супругов. - Знамения, данные накануне рождения сего отрока, свидетельствуют о том, что рождённый от вас есть сын РАДОСТИ.