Свежий ветер
Шрифт:
Я чуть было не сказал «Возможно, это последние мгновения покоя, которые у нас когда-либо будут», но успел вовремя прикусить язык. А затем, «Я не могу потерять тебя снова» и «Что бы ни случилось, пожалуйста, пожалуйста, вернись ко мне. Не оставляй меня позади, не спасай мир в одиночку. Я больше не могу смотреть, как ты сама по себе бросаешься в самую гущу битвы. Я люблю тебя, Джена, люблю так сильно, что это причиняет боль, и мысль о том, что я могу проснуться завтра в одиночестве, заставляет чувствовать себя так, словно я уже умер.
Пожалуйста, не оставляй меня. Не уходи туда, куда я не смогу
Я промолчал. Между желанием не оставлять в этой жизни незаконченных дел и стремлением скинуть тяжесть с души за чужой счет существует огромная разница, а все эти слова только станут основанием для чувства вины.
По крайней мере, я сумел сказать, что люблю ее. Оказалось, что верные слова – самые очевидные.
– Знаешь, - начала Джена, почесав затылок и глядя куда-то в сторону, будто поняла, что это – один из тех разговоров, в которых она не сильна. Мне было все равно – я просто хотел услышать, как она говорит, а не кричит, отдавая приказы. – У нас осталось не так уж много времени, и… я бы хотела кое-что тебе сказать, но… - она замолчала, словно ожидала, что я обо всем догадаюсь и упрощу ей задачу.
– Не говори ничего, - произнес я неожиданно даже для самого себя. Больше не заботясь о случайных свидетелях, я взял ее руку и переплел наши облаченные в перчатки пальцы. – Сейчас не говори. Скажешь после, когда мы будем лежать на каком-нибудь пляже, забывая обо всем этом кошмаре. Скажешь мне тогда.
Джена снова попыталась показать мне взглядом, что считает мои слова глупыми, но вместо этого просто закрыла глаза, и ее лицо стало печальным.
– Кайден…
– Нет, - настойчиво перебил я, не собираясь позволять ей смириться с мыслью о неизбежной кончине. Я знал, в каком русле текли ее мысли, и не намеревался потакать ей. – Мы переживем это, Джена. Мы всегда оставляли смерть ни с чем. Вот увидишь, когда окажемся на той стороне.
Ее глаза распахнулись, и она с грустью посмотрела на меня, а я обругал себя за бездумное использование подобной фразы. Но все же я не стал исправляться – если нам не повезет, и мы окажемся… где-то еще, меня радовала мысль о том (и пусть это звучит глупо), что я смогу найти ее там, ждущую меня, наконец-то умиротворенную, и она нетерпеливо спросит, что меня так задержало? И она будет рада мне, потому что на ее губах будет играть эта знакомая мне усмешка, улыбка, как обычно, против ее воли появится на ее лице, и…
Глаза защипало.
– Ладно, - сказала Джена резко и стиснула зубы. – Я скажу тебе потом. А сейчас я намерена отправить Жнецов обратно в ад, как мы и планировали. А после, когда все закончится, я буду ждать тебя где-нибудь, и если ты не появишься, майор, то клянусь Богом… - она вдруг замолчала и посмотрела на алеющий пожарами горизонт.
– Это приказ, коммандер? – спросил я, улыбнувшись, чтобы разрядить обстановку, но впустую. Джена лишь покачала головой.
– Нет, - с трудом произнесла она и, закусив губу, посмотрела под ноги, отчего мое сердце сжалось в груди. Пусть в последние годы я и стал гораздо сильнее, чем когда-либо прежде, но порой ощущал себя совершенно беспомощным. – Нет, это просто я пытаюсь тебе сказать, что… что…
– Я знаю, - просто произнес я, так и не дождавшись продолжения. На
– Будь осторожен, - сказала она наконец, и уж это точно прозвучало, как приказ.
Она уже развернулась и направилась было прочь с гордо поднятой головой, но в последний миг остановилась, касаясь плечом моего плеча, и взяла меня за руку. Поднявшись на цыпочки, она слегка прижалась губами к моим губам, а когда собиралась отстраниться, во мне вдруг поднялась волна паники. Я повернулся, обхватил ладонью ее затылок и поцеловал ее снова, позабыв про время, про все на свете, мечтая, чтобы разделяющая нас броня исчезла, позволяя нам быть ближе, потому что воспоминаний о прошлой ночи мне не хватало – мне никогда не будет хватать только воспоминаний. Когда я наконец отстранился, хватая ртом воздух, на ее лице читалась грусть и опустошенность, и я бы отдал что угодно, чтобы только занять ее место в предстоящей битве. Что угодно, только чтобы она осталась в безопасности.
– Я люблю тебя, - прошептал я снова так тихо, что только она могла услышать меня, и на какой-то миг на ее щеках проступил румянец, отчего боль у меня в груди только усилилась. Бросив на меня последний полный тоски взгляд, она вздохнула и выпрямилась в полный рост, превращаясь в коммандера Шепард, которую все знали и любили. Я же любил ее сильнее, настолько сильнее, чем кто-то из них мог себе представить. Джена отвернулась и направилась прочь, оставив меня смотреть себе вслед. И пусть я тысячу раз твердил себе, что мы справимся, выживем, сейчас мне казалось, что она снова навсегда уходит от меня.
Это уже происходило над Алчерой, и второго раза я не переживу.
Однако на подобные мысли больше не осталось времени. Ревели сирены, последние челноки приземлялись неподалеку, а впереди ожидала миссия. Андерсон уже наверняка ждет ее, и мне не следует сильно задерживаться. Никто из нас не знал, что готовит нам ближайшее будущее, однако все понимали, что именно к этому моменту готовились всю жизнь, именно ради него преодолевали невзгоды. Если бы мы только смогли победить.
Глаза снова защипало. Я посмотрел в небо – на столбы пламени и дыма, на смертоносные лучи, пронзающие атмосферу, и вдруг подумал, что в Лондоне действительно удивительная линия горизонта, пусть даже многие здания теперь лежали в руинах.
Джена всегда говорила, что мне следует оставаться оптимистом – ради себя самого и ради нее, так что я сказал себе, что сейчас, сегодня, я сражаюсь за будущее, в котором смогу прийти сюда с ней в обычной одежде, чтобы насладиться настоящим ярким солнечным светом и просто… расслабиться, устроить себе каникулы. Отпуск. Мы заслужили этого. Конечно, события могли развиться и по другому сценарию, но, беря пример с Шепард, я не был согласен ни на что иное.
Я буду сражаться изо всех сил, чтобы претворить это в реальность, сделаю все возможное и невозможное ради того, чтобы снова обнять ее.