Свежий ветер
Шрифт:
Я все ждала, что очнусь, но этого так и не случилось, однако все происходящее казалось ненастоящим даже сейчас, несколько дней спустя. Я посмотрела на ту часть здания, в которой спал Кайден, и подумала, что, возможно, пришло время перестать прятаться от реальности.
Я взяла костыль, осторожно поднялась на ноги и захромала в направлении входной двери. Бег, когда одна из твоих ног сломана, был не самой удачной идеей, пусть я и убегала от сумасшедшей галлюцинации, сжимавшей мой разум будто тиски. Врачи объяснили произошедшее последствием травмы и введенными мне лекарствами. Сон наяву, кошмар. Я ударила медсестру и рассекла ей кожу на щеке, когда
Разумеется, я не специально выбрала более длинный маршрут к нужной мне палате – просто он был проще, учитывая мою больную ногу, потому что шел в обход ступеней. Дело вовсе не в том, что я до ужаса боялась увидеть его, не в том, что мне хотелось спрятать образ медленно ускользающего от меня Кайдена в самый дальний уголок сознания, а не столкнуться с суровой действительностью лицом к лицу. Я достигла его двери и какое-то время стояла, не понимая, почему мне не хватало смелости открыть ее. Я оглядела пустой коридор и подумала, что в любой другой больнице меня уже давно остановили бы как безнадзорного пациента, способного нанести огромный ущерб, но здесь настолько не хватало персонала, что меня никто не беспокоил. Это также означало, что никто не навещал Кайдена, и это было несправедливо. Не после всего, что он сделал.
Он заслужил гораздо большее, чем мои страх и детскую ненависть к самой себе. Я сглотнула и открыла дверь, ступая внутрь.
Я считала, что, когда увижу его, что-то внутри меня поменяется, но в итоге лишь усилилась боль. Кайден лежал с закрытыми глазами, множество различных проводов и трубочек вонзались в его кожу, а вокруг рта и носа виднелся красный след от кислородной маски. Вены на его шее по-прежнему оставались темными. Мне сказали, что его биотический имплантат был удален, чтобы дать его телу возможность самостоятельно восстанавливаться, но, не имея необходимого оборудования, врачи не могли сказать, насколько вероятна подобная перспектива. Мне не нравилось, что Кайден мог очнуться и обнаружить свою неспособность управлять биотической энергией, но куда хуже была мысль о том, что он может вовсе не очнуться. В остальном же он выглядел практически нормальным – казалось, он просто спит, а не борется за свою жизнь.
Проблема заключалась в том, что он не просыпался, и это была моя вина.
Я закрыла за собой дверь и практически упала на стул – он оказался сломан и громко заскрипел под моим весом, но это было лучше, чем продолжать стоять, когда ноги едва держали меня. Некоторое время я смотрела, как вздымается и опадает грудь Кайдена. Я смотрела на его неподвижные под веками глаза и пыталась воссоздать картину нашего бегства с Цитадели. Нам уже довелось побывать в подобной ситуации: он – в больнице, я, мучаясь чувством вины – рядом, но на этот раз все было по-другому. Отчасти я знала, что он не оправился после той травмы. Во всяком случае, не до конца. Его имплантат был сильно поврежден во время сокрушительных ударов доктора Евы, и я видела это по неровной работе его имплантата, по усилившимся мигреням, но предпочла игнорировать тревожные сигналы, потому что это было куда проще, чем признать истину. Может быть, поэтому его имплантат вышел из строя, когда он пытался спасти меня. Может быть, его текущее состояние стало результатом более чем одной ошибки с моей стороны.
Он пришел за мной. Несмотря на шансы, вопреки всем советам, он пришел. Он вернул меня домой –
Я с силой сжала край постели, так что побелели костяшки пальцев.
Это неправильно, неправильно! Не так все должно было произойти. Не так все должно было закончиться. Я должна была умереть, я, а не он. Мне отводилась роль жертвы, ему же следовало жить дальше, оставив прошлое позади, а не бросаться за мной.
«Я не могу потерять тебя снова», - сказал он со всей искренностью, когда мы стояли на пороге собственной гибели.
Я попыталась поглубже вдохнуть, но закашлялась в сотрясших меня сухих рыданиях.
О, Боже, он говорил правду. Осознание, что он на самом деле по-настоящему любил меня, обрушилось как снег на голову. Я полагала, что он преувеличивает, произносит слова, которые не до конца понимает, но он точно знал, что говорил. Его забота обо мне была столь же глупой, безрассудной и всепоглощающей, как и моя о нем, и именно из-за нее он и оказался на больничной койке на волосок от смерти. Снова. И на этот раз он не приходил в себя, и никто не мог мне ничего объяснить. Я… я не знала, что мне с собой делать. Мне нужно было, чтобы кто-то сказал, что впереди ожидает еще одна миссия. Может быть, мне необходимо достать какой-то артефакт из неприступной крепости, который излечил бы Кайдена. Однако ничего подобного не происходило, мне оставалось лишь ждать, и ожидание было настоящим адом.
Я взяла Кайдена за руку, чувствуя холод его кожи, и прижалась губами к его ладони. Отображающиеся на мониторе сердечные показатели свидетельствовали о том, что его сердце билось, но он был слаб, и ему не становилось лучше. Ему не следовало спасать меня. Не нужно было лететь за мной.
«Ты обещал, - подумала я гневно, - ты обещал, что не оставишь меня, не причинишь боль».
Я почувствовала, как слезинка сорвалась с ресниц и покатилась по щеке, но чтобы вытереть ее, мне пришлось бы отпустить его руку, а я не собиралась этого делать – ни сейчас, никогда.
«Ты обещал, что не сделаешь больно, но нарушаешь это обещание прямо сейчас, Кайден, и то, что, очнувшись, первым делом ты попросил бы прощения, не облегчает ситуацию.
Я говорила тебе, что, несмотря ни на что, буду ждать тебя где-нибудь. Ты ответил, что обязательно объявишься, пусть даже это и займет какое-то время. Ты обещал найти меня, где бы я ни была. Я выполнила свою часть договора – я жду тебя, но не знаю, как долго смогу продержаться, не будучи уверенной, появишься ли ты вообще».
– Ты говорил, что мы переживем все это вместе, - прошептала я, удивив саму себя. – Ты уверял меня, что все будет хорошо – просто не может не быть. Ну что ж, ты гребаный лгун, Аленко, лгун, а я… - всхлип сорвался с моих губ. Я прижала его вялую ладонь к своей щеке, стараясь не обращать внимания на то, насколько холоднее и суше она была, чем я помнила.
– Я люблю тебя. Пожалуйста, очнись. Пожалуйста, просто очнись. Мне наплевать на то, что Жнецы повержены, мне наплевать на все, потому что я не уверена, что смогу жить в этом мире без тебя. Я люблю тебя, люблю, и… ты так нужен мне…