Свежий ветер
Шрифт:
– Ммм… - пробормотал я еле шевелящимися губами, - я… порядке?
В ее глазах искрился смех, хоть лицо и было печальным, и она кивнула, выглядя так, словно едва держала себя в руках.
– Да, - ответила она натянуто, - да, я полагаю, что в порядке. Думаю, с тобой все будет хорошо.
Мне хотелось задать ей столько вопросов: что, черт возьми, случилось? почему я не могу пошевелиться? как я попал сюда? Но затем я заметил выражение ее лица – она смотрела на меня так, будто боялась, что разожми она пальцы, и я исчезну, и вдруг куда более важный вопрос возник в голове.
– А ты… в порядке? – с трудом произнес я, чувствуя, как силы наполняют мое
– Да, - снова ответила она, и я поверил ей. Ее улыбка говорила мне, что все остальное неважно – ничто не имело значения, кроме того, что она была рядом, она была жива, я был жив, и вскоре все наладится само собой – я знал это наверняка.
Джена прочистила горло, сжала мою руку и села на кровать рядом со мной.
– Теперь мне гораздо лучше.
========== Загробная жизнь ==========
Шепард
Мне довелось повидать множество удивительных вещей, но вид из занимавшего всю стену окна передо мной до сих пор завораживал. У меня просто не было шанса вдоволь насмотреться: жизнь здесь всегда била ключом. То, что я видела сейчас, так сильно отличалось от того, на что я смотрела в детстве через пыльное окно нашей крохотной квартирки, расположенной на одном из последних этажей здания. Мы жили в грязном и опасном квартале, и все мои развлечения сводились к наблюдению за компаниями наркоманов и пытающимися изловить их полицейскими.
Восстановление станции шло полным ходом, прибывало все больше новых жителей, и, каждый раз выглядывая в это окно, я видела что-то новое.
Мое окно. Непривычная мысль.
Андерсон решил остаться на Земле и подарил эту квартиру мне, но только спустя несколько месяцев, в течение которых многие районы Цитадели отстраивались заново, я смогла въехать. Я находилась здесь уже целую неделю, но до сих пор не привыкла к тому, насколько огромны эти апартаменты. Казалось, я обманом заняла чей-то дом, выдавая себя за кого-то, кто мог бы в нем жить, хотя теперь я была в состоянии себе это позволить. Андерсон так и не объяснил, зачем ему понадобились четыре спальни и чертово джакузи, но я не собиралась жаловаться, ведь это означало, что у меня была возможность просыпаться каждое утро, смотреть в мои огромные окна и, образно говоря, держать руку на пульсе галактической жизни.
Прошло пять месяцев с того дня, как я пробила себе дорогу на эту станцию и только благодаря упрямству и силе воли вырвала галактику у Жнецов. Пять долгих месяцев больниц, военных баз, бесконечных брифингов и – слава Богу – настоящих спортзалов, и вот она я, здесь. Поразительно, как скоро нам удалось восстановить эту станцию. Те, кто жили здесь и были эвакуированы в конце войны, прилетели обратно, как только смогли. Цитадель быстро возвращала себе статус галактического центра, по большей части, полагаю, из-за того, что все расы были слишком горды, чтобы признавать чужую планету за свой новый опорный пункт.
Я с удовольствием узнала, что восстановление ретранслятора Вдовы, рядом с которым вновь дрейфовала Цитадель, тоже шло полным ходом. Уже в скором будущем планировалось провести несколько тестовых прыжков, и этой расторопности мы были обязаны огромной команде ученых, оставшихся без дела после создания Горна. Мы освободили галактику от гнета машин, старавшихся контролировать
Благодаря связям Андерсона, я официально пребывала в отпуске, и только обязанности Спектра могли заставить меня вновь взяться за оружие. Кто-то должен был защищать новый Совет, и число Спектров значительно сократилось – ведь столь многие пожертвовали своими жизнями, защищая родные планеты. Невероятно, но советники азари и саларианцев выжили, и новые представители от землян и турианцев были выбраны в кратчайшие сроки – Совет обеспечивал межрасовое взаимодействие в проводимых восстановительных работах. Поговаривали также о включении в Совет представителя кварианцев, учитывая их роль в войне, однако кроганам пока не приходилось рассчитывать на подобную позицию. До недавнего времени выжившие советники находились на секретном объекте Альянса, до которого не добрались Жнецы, и я бывала там лишь однажды до того момента, как помогла им втайне перебраться сюда всего неделю назад. Сегодня должны были прибыть два новых советника – каждый на своем корабле, символизирующем их расу, и по этому поводу планировались всевозможные официальные мероприятия.
Советник от человечества прибудет на «Нормандии-СР3» - по сути, новом корабле, воссозданном на частные инвестиции на основе прежнего. После крушения «Нормандии-СР2» ремонтникам пришлось переделать очень многое, в том числе бортовой компьютер. Новый корабль стал символом жизни после смерти, силы человечества и идеализма. Джокер снова занял место за штурвалом – никто не смог бы заменить его, а из того, что я слышала, выходило, что командование с радостью отдаст корабль мне, как только я решу снова тронуться в путь.
Я смотрела на проносящиеся мимо окна аэромобили и улыбалась. Я не могла дождаться вечера, когда увижу свой новый корабль. Он станет отличным подарком ко дню рождения – в этом я не сомневалась.
Однако это была не единственная причина моего возбуждения. Этим утром я проснулась с ощущением нервного предвкушения, потому что сопровождать консула с Земли будет единственный, помимо меня, Спектр людей. Я наконец-то увижу его – на ногах – практически впервые с окончания войны, и у нас будет время друг на друга.
Ожидание было мучительно долгим, но я знала, что оно того стоило. Я сказала себе, что сегодняшний день пройдет великолепно.
Спустя две недели после того, как Кайден очнулся от комы, я осознала, что не могу более оправдывать свое бездействие – во всяком случае, не возбуждая серьезных вопросов к собственной способности справляться со стрессом. Эти две недели оказались непростыми, учитывая многочисленные провалы в памяти Кайдена, его проблемы с моторикой и прочие последствия травм. Не говоря уже об эмоциональном расстройстве, от которого я продолжала страдать и сейчас, но тогда все было гораздо хуже. Конечно, слезы в самое неподходящее время были куда лучше, чем панические атаки, в течение которых я оказывалась опасной для окружающих, но ненамного. По крайней мере, сны больше не доставляли неудобств, и я не просыпалась посреди ночи, уверенная, что мы все еще воюем, вырываясь и крича, как гребаная баньши, до тех пор, пока туман в голове не рассеется, или пока кто-то не вонзит в кожу иглу и не введет успокоительное. Мое самочувствие серьезно волновало Кайдена, что просто выводило меня из себя. Какое право он имел беспокоиться обо мне, будучи сам прикованным к постели, учитывая, что никто не знал, выздоровеет ли он до конца.