Свидание на троих
Шрифт:
Откуда ему было знать, что Любка была готова к выходу еще в половине пятого, и заметила его сразу, как только он появился перед домом. И что все это время наблюдала за ним из окна, прячась за шторкой, решая, как долго будет испытывать его терпение. И что из-за другой шторы его рассматривал Вовка, выкладывая Любке результаты своих наблюдений:
– Гляди-ка, явился - не запылился!
– На целых пятнадцать минут раньше! – посмотрела на часы Любка. Ну, пусть теперь подождет, не развалится!
–
– Ничего, у нас быстро загорит, никуда не денется!
– Сам белый, волосы белые, одни очки черные – загорелые!
– Дурак!
– Ты зато умная, с очкариком ходить! Засмеют ведь в деревне!
– Ой, что б ты в этом понимал, с кем засмеют, а с кем – нет!
– Жорка красивше! А Колька выше.
– Ну и что – главное, что выше меня. Почти на голову!
– Ой, фу ты, ну ты – ножки гнуты! – кривлялся от души пацанёнок.
– Ой, получит сейчас у меня кто-то!
– Квазимода, Квазимода! – пританцовывал Вовка.
– Настоящий Квазимода, как из книжки, точь-в точь, как Катька рассказывала!..
И так – все сорок пять минут Генкиного ожидания и переживаний. Любка, конечно, чувствовала, что поступает не совсем хорошо, но… Выйди она сразу, и вреднючий Вовка обязательно растреплет, как Любка бегом бежит к приезжему инженеришке на свидание. Ещё и от себя приврёт так, что вся деревня год судачить будет, перемывая ей косточки.
Наконец, решив, что времени выдержала достаточно, Люба в последний раз глянула в зеркало, выдала Вовке тетрадку и несколько цветных карандашей, включила погромче радио, велела сидеть смирно и ждать Анну Ивановну, и вышла из дома.
Вовка
Увидев, как просиял Геннадий, как радостно шагнул ей навстречу, Любка почувствовала жгучий стыд за то, что заставила его волноваться просто так, из-за своего нелепого каприза. И решила, что больше никогда… Ну, в ближайшее время… Не станет вредничать… Наверное.
– Любушка, здравствуйте! Хорошо, что Вы не передумали и вышли – пойдемте, как и договаривались, гулять?
– Пойдемте, конечно, только давайте, раз мы гуляем, перейдем на «ты», а то будто не на прогулке, а на работе!
– Я – с радостью, если Вы… Если ты не против, то такую милую девушку гораздо приятнее называть просто, чем «выкать», как чужой! – проглотил Геннадий Любину «конфетку» за долгое ожидание, не подозревая, что минуту назад ей бы и в голову такое не пришло. Наоборот, она собиралась держать дистанцию как можно дольше и дальше, насколько возможно.
Воодушевленный таким началом свидания, Геннадий галантно предложил девушке руку и они медленно пошли от дома в сторону городского центра.
–
– Да нигде особенно не была, кроме работы. В магазин заходила, Анне Петровне в огороде помогала, с Вовкой вечерами гуляла.
– С Вовкой?!. – замедлил шаг Геннадий.
– Ну да, это брат мой младший. Двоюродный.
– Он с тобой здесь живет, учится?
– Нет, в гости приехал. В понедельник Катя привезла. У него каникулы сейчас, третий класс закончил.
– А Катя – это кто?
– Сестра Вовкина старшая. Мне – двоюродная, на год меня младше.
– И надолго – в гости?
– Катя вчера утром обратно уехала, экзамены у неё, а Вовку на пару недель оставила. Город посмотрит – никогда здесь не был ещё. В универмаг сходим – костюм к школе купить, ботинки, ранец.
– Погоди! Так значит, Вовка сейчас один дома остался?
– Ну… Пока – один, а скоро Анна Ивановна придет, приглядит за ним.
– Вот те раз… - расстроился Гена. Первый раз ребенок в гости приехал – и дома сидит…
Он некоторое время шел молча, о чем-то напряженно думая, а потом внезапно остановился:
– Нет, так не годится. Любушка, а давай мы Вовку с собой возьмем. Пока недалеко ушли – вернемся, заберем его и все вместе погуляем!
– Так а как же… Мешать, наверное, будет? – опешила Люба.
– Чем же он нам на прогулке помешает? Мы еще вдвоём успеем нагуляться, а он маленький, скучно ему, и времени в гостях всего две недели побудет. Любушка, давай вернемся, я тебе обещаю – все хорошо получится!
– Ну хорошо, раз ты так хочешь… Давай с Вовкой пойдем, мне всё равно!
По правде говоря, Люба была очень удивлена: где это видано, чтоб на свидания младших братьев с собой брали, пусть даже и двоюродных? Но перечить Геннадию в первый же вечер не хотелось, да и Вовку, действительно, было жалко. В конце концов, женихов может быть сколько угодно, а брат у нее один! И Любка уважительно подумала: какой Гена внимательный, оказывается!
Они быстро вернулись, Гена остался на улице, а Любка вошла в комнату.
Вовка чинно, как ему и было велено, сидел за столом и рисовал. По тетрадным страницам ехали зеленые танки с красными звездами, пыхая из пушек оранжевым пламенем, по синему небу летели кривобокие самолёты, и во всех незанятых местах картинки черными кустами дыбились взрывы.
Вовка удивленно уставился на ворвавшуюся Любку:
– Ты чего вернулась?! Поругались, да?