Свинцовый шквал
Шрифт:
– Не успеют, – на глаз прикинув расстояние до берега, сказал капитан подлодки. – Ни катера, ни бойцы. Гидромехи смещают прицелы к югу. Скоро накроют шквалом и Первый, и Второй мыс.
– Успеют, – возразил Бойков. – Если катера не сбросят скорость. Успеют даже принять людей на борта и уйти.
– Гидроботы атакуют ракетами! Катера начинают маневрировать! Один сбросил ход, горит!
– Черт! – Бойков обернулся к капитану. – Мы можем вмешаться?!
– Так точно, катера и гидроботы у нас прямо по курсу. Но я не имею приказа. Наша миссия…
– Беру всю ответственность на себя! Командуйте!
– По
– Изделия к бою готовы! Захват целей произведен!
– Стрельбу разрешаю! Товсь! Залп!
– Изделия вышли штатно! Гидроперезарядка! Захват целей!
– Товсь! Залп!
– Есть попадание! Четыре цели уничтожены. Есть попадание два, уничтожены три цели.
Еще два залпа принесли результаты поскромнее, каждой скоростной ракето-торпедой удалось вывести из строя только по одному гидроботу, но в целом боевую задачу подводники выполнили. Стая крупных железок бросилась врассыпную. На пути у шести уцелевших черноморских катеров теперь стояла только одна помеха – высокая волна, которая мешала подойти к берегу. Но для отчаянных моряков это, похоже, стало проблемой и вовсе шестнадцатого порядка. Они заложили лихой вираж и подошли к пирсу на мысе.
Бойцы Ордена и матросы уже миновали эту отметку, и чтобы попасть на катера, им следовало возвращаться. А делать это им явно не хотелось. Не потому, что все они считали, что возвращаться – плохая примета. Просто взрывы гремели уже совсем близко к мысу, а с востока точно на пирс заходило еще и звено драконов. Если не огонь корабельных систем, то огонь драконов вполне мог поставить жирный крест на плане героического спасения людей.
– Есть захват и сопровождение пяти воздушных целей! – вновь доложил офицер.
– Поставить заградительные активные помехи, поставить ложные цели! – приказал командир. – Ракетная атака! Наведение! Товсь! Залп!
– Пять драконов? – капитан Галимов покачал головой.
– Нормально, – негромко проронил Гелашвили. – Если мы первыми выстрелили, то нормально. Наверное.
– Есть попадание! Попадание два… три… Противник ушел на вираж!
– И что, даже не жахнул в ответ? – удивился Гелашвили.
– Выстрелили, – командир смахнул со лба капельки пота. – По ложным целям. Но теперь все, господа офицеры и старшины, мы отвоевались. Стрелять больше нечем, и пополнить боезапас мы сможем либо в Феодосии, либо в плавбазе, но она маневрирует в Казантипском заливе.
– В Черное море надо идти, – сказал Гелашвили, – за катерами.
– Не угонимся, – сказал Бойков. – Позже решим! А пока все наверх, надо прикрыть катера!
– Из импульсников, что ли? – удивился Гелашвили.
– Так точно! – майор двинулся к трапу. – За мной!
В качку стрелять с борта занятие неблагодарное. Попасть в цель, даже при поддержке компьютерных систем наведения, очень сложно. Но от морпехов и разведчиков требовалось только одно – более-менее держать горизонталь и своим огнем частично отвлекать внимание приближающихся по суше биомехов. И с этой боевой задачей группа майора Бойкова справилась, несмотря на качку и ответный огонь железок.
Под прикрытием огня десятка импульсников узловики
Среди спасенных при ближайшем рассмотрении обнаружились не только военные и узловики, но еще и несколько вольных ходоков. Когда люди поднимались на катера, сержант Гелашвили обернулся и окинул внимательным взглядом толпящихся на пирсе людей. Он явно пытался найти Лешего, но его среди спасенных не оказалось.
Сержант огорченно вздохнул.
– Все, отчаливают! – крикнул кто-то из морпехов.
– Все вниз! – приказал Бойков. – Пока драконы не вернулись!
– Или пока волной нас не смыло, – добавил неугомонный Гелашвили.
Когда бойцы спустились в лодку, а матросы задраили верхний люк, выяснилось, что одного морпеха группа Бойкова все-таки потеряла. Нет, его не смыло волной, парня зацепило ответным огнем с берега. Товарищи затащили его внутрь, над бойцом тут же начал хлопотать доктор, но спасти морского пехотинца не удалось.
– Уходим в точку 34–16, – сообщил командир подлодки.
– Опасаетесь возвращения драконов? – спросил Галимов.
– Нет, капитан, – ответил командир лодки, – они не вернутся. Погода нелетная. Вы же видели, какой шторм начался. Но нам все равно лучше сменить район маневрирования. Экипажу – по местам стоять! Полный ход на оба вала. Приготовиться к погружению.
Галимов вернулся к притихшим товарищам, которые стояли с непокрытыми головами вокруг тела погибшего морпеха. В стороне стоял только Копейкин. Он смотрел на экран системы внешнего обзора, нацеленной всеми объективами на берег. Панорамный вид на объемном экране казался не менее удручающим.
За кормой лодки простиралась дымящаяся выжженная земля, чуть севернее – руины Мысового, а южнее торчала осажденная биомехами Цитадель. И больше ничего. Разве что «механическое движение», которое выглядело особенно мерзко в свете частых ветвистых молний. Биомехи копошились повсюду, на каждом квадратном метре побережья, словно огромные жуки в навозной куче.
– Чтоб их всех молниями побило, – пробормотал вставший слева от Копейкина сержант Гелашвили.
– Никакого шторма не хватит на такой муравейник, – сказал Галимов, занимая место справа от репортера.
– Я, знаете, чего не понимаю? – Копейкин рукавом утер с лица капли соленой воды и размазал сажу. – Почему одни люди ценят жизнь любого, а другие – только жизни «своих»? Почему эти узловики вам не помогали, до тех пор пока биомехи на них самих не наехали, а моряки всех подряд вывезли? Ведь они рисковали. Вон как тяжело катера пошли. С явным перегрузом. Но все равно никого не оставили. Получается, что живут люди в одном мире, а системы ценностей у них почему-то разные.
– Система одна, – возразил Галимов. – Товарно-денежная. Если думаешь только о прибыли, то прикладываешь к жизни лекала бизнеса, выгодно – не выгодно, и действуешь по программе, как пресловутый механоид. А если забываешь о деньгах, становишься человеком. Вот как ты, например, сейчас им становишься. Медленно, но верно.