Свирепый
Шрифт:
Там, в конце огромного черно-белого мраморного острова, я обнаруживаю мужчину... незнакомца. Он одет в униформу персонала здания, но то, как он смотрит на Хейван, или, что еще хуже, как она смотрит на него, говорит о том, что он здесь не по официальному делу.
— Могу я вам чем-то помочь? — спрашиваю я своим самым твердым маминым голосом.
Взгляд мужчины переходит на меня. Ярко-голубые глаза на фоне загорелой кожи. Он широко улыбается двумя рядами ровных белых зубов с ямочками на щеках. Это объясняет все хихиканья. Я внутренне ругаюсь.
—
Клянусь, я слышу, как Хейван падает в обморок.
— Мисс Осборн. А вы кто?
— Мама, это Дэвид, — говорит Хейван, произнося его имя как Дэйвид. — Он принес нам кучу продуктов. — Она открывает то, что я приняла за высокий и широкий шкаф, но на самом деле это замаскированный холодильник.
Холодильник забит до отказа, а это о чем-то говорит, потому что он должно быть в два раза больше стандартного.
— Ты здесь работаешь? — Я разглядываю симпатичного парня, ища в нем какой-нибудь недостаток, на который могла бы указать Хейван позже. Грязные ногти? Запах тела? Козявка в носу? Нет. Мужчина действительно красивый. Хотя, «мужчина» — это с натяжкой. Ему не может быть больше двадцати пяти лет.
— Да, мэм. — Он смотрит на Хейван и кажется таким же завороженным, как и она.
— Может, тебе пора вернуться к работе?
— Мам, — шипит Хейван.
Дэвид понимает намек.
— Да, стоит. — Он не перестает смотреть на Хейван. — Увидимся?
— Да, было приятно познакомиться.
То, как он удерживает ее взгляд, заставляет меня закатить глаза. Юношеская страсть так сильна и так чертовски бессмысленна.
Он кивает мне, проходя мимо, и желает хорошего дня.
Как только слышу, как закрывается дверь, я поворачиваюсь к Хейван.
— Что это было?
Как я и предсказывала, ее ухмылка превращается в хмурый взгляд.
— Это я завела нового друга.
— Ну, не надо было.
— Я думала, ты хочешь, чтобы я завела новых друзей.
— Не в Нью-Йорке. Мы не задержимся здесь достаточно долго для дружбы.
Она топает мимо меня и возвращается в коридор. Дверь захлопывается.
Полагая, что мне придется приготовить что-нибудь на ужин, я проверяю содержимое холодильника и близлежащей кладовки, которая на поверку оказывается больше, чем большинство однокомнатных квартир в Нью-Йорке.
В «Норт Индастриз», очевидно, хорошо платят.
Удивительно, что Хейс решил работать на отца. Раньше он его презирал.
Я предполагала, что Хейс будет играть в хоккей профессионально. Возможно, я даже просматривала списки всех игроков НХЛ, ища его имя, но так и не нашла. И предположила, что он, вероятно, получил травму, которая разрушила его хоккейную карьеру. Интересно, что там за история?
Проводя самостоятельную экскурсию по остальной части дома, я замечаю, что в нем почти нет мебели. Либо он вывел минимализм на новый уровень, либо сейчас занимается перепланировкой. Из каждой комнаты открывается зияющий простор холодного темного бетона и натурального камня. Столовая представляет
Патио, кажется, единственное место с большим количеством сидячих мест — диван, журнальный столик и два мягких кресла. Вообще-то, я не боюсь высоты, но выход на открытую площадку в небе, даже огороженную комбинацией оргстекла и железа, заставляет меня немного нервничать. Кажется неестественным для человека находиться так высоко, не будучи при этом в чем-то с двигателем и крыльями.
Плюшевая мебель в патио и освещение заставляют меня представить себе интимные посиделки с хорошим вином и прекрасной беседой. Мне не нужно гадать, предается ли Хейс подобным вещам. Мебель выглядит так, будто на нее никогда не садились.
Я продолжаю исследовать его пространство — гостиную с газовым камином, который больше меня, и медиа-комнату с киноэкраном и откидывающимися креслами. Я дохожу до дальней части пентхауса, где есть еще один набор стальных и стеклянных дверей, которые, как я предполагаю, ведут в его спальню.
Разворачиваюсь. Придется оставить эти комнаты моему воображению.
Если я собираюсь остаться здесь на месяц, нам обоим придется научиться уважать границы друг друга.
Держаться подальше от спален друг друга — хорошее начало.
ГЛАВА 8
Хейс
Когда выхожу из лифта в свой дом, уже семь часов. Я мог бы работать допоздна и часами быть занятым в офисе, но от моих гостей не было вестей весь день, и я начал беспокоиться, что они уехали из города.
Я послал Дэвида с поручением закупить продукты. Когда он спросил, есть ли у меня список, я перечислил любимые сорта чая Ванессы. А что касается всего остального? Я сказал ему, что за это я ему и плачу, и оставил несколько стодолларовых купюр.
Будучи холостяком, я редко ем дома, а если и ем, то обычно что-то заказываю на дом. Покупки продуктов — это не то, чем я занимаюсь. Судя по запаху чеснока, масла и белого вина, доносящемуся со стороны кухни, я думаю, что Дэвид все сделал правильно.
Когда выворачиваю из-за угла кухни, вижу, что Ванесса стоит у плиты, помешивая шипящую смесь на конфорке. Перед ней стоит полный бокал белого вина, а сама она одета в свободные серые брюки для отдыха и майку, достаточно обтягивающую, чтобы можно было разглядеть изгибы ее груди, но достаточно свободную, чтобы не выдать слишком много деталей. Ее темные волосы откинуты назад у основания черепа, образуя похожий на кисточку хвост, а макияж, который она наносила ранее, смыт.
Это Ванесса в ее самом чистом, самом естественном виде. Моя любимая версия, насколько я помню. Не то чтобы она не была сексуальной, когда наносила макияж, но в ее естественной красоте всегда было что-то такое, от чего у меня перехватывало дыхание.