Свирепый

Солсбери Дж. Б.

Тэг окидывает взглядом окрестности и щурится из-под козырька своей бейсболки «Парк Маниту-Спрингс».

— Здесь так много народу.

— Это популярное туристическое место.

— Я имею в виду Нью-Йорк в целом. Такое ощущение, что шагу нельзя ступить, чтобы не наткнуться на кого-то другого.

— Хм...

Он прав. Я никогда не задумывалась об этом. Может быть, потому что выросла в этом городе. Каким бы большим и шумным тот ни был, он все равно несет в себе ощущение дома.

— Ты скучаешь по горам? — спрашивает он.

— Да. — Я скучаю по чистому воздуху

и шуму ветра в соснах. По наблюдению за дикой природой днем и за звездам ночью. Хотя в жизни в городе есть свои плюсы. Свобода, которая приходит вместе с тем, что ты всего лишь один из миллиона человек. Никогда не встретишь знакомое лицо. Никто не в курсе твоих личных дел.

Тэг прижимает меня к своей груди в объятиях, которые заставляют меня остановиться.

— Когда закончишь здесь, возвращайся домой. Я буду ждать тебя, хорошо?

В том, как он произносит это предложение, словно вопрос, есть надежда, и это заставляет меня думать, что я на что-то соглашаюсь. Поэтому, вместо того чтобы согласиться, я молчу.

— Ребята!

Голос Хейван вырывает меня из объятий Тэга.

— Лия и Мэг сказали, что могут приехать в Нью-Йорк, навестить меня! — Ее глаза сияют, и она подпрыгивает на носках.

— О, это...

— Ты уверена, что это хорошая идея? — вмешивается Тэг. — Не знаю, как я отношусь к тому, что три девочки будут слоняться по городу одни.

Я поднимаю на него глаза, удивляясь, почему он считает, что имеет право голоса.

— Тэг, я могу справиться...

— Мы будем в полной безопасности. И я теперь точно знаю, что здесь к чему. — Она молитвенно сводит руки и смотрит на Тэга своими лучшими щенячьими глазами. — Пожалуйста...

— Подождите… — говорю я, вмешиваясь, потому что с каких это пор ей нужно разрешение Тэга...

Мои слова обрываются, когда в голове проносятся видения последних десяти лет, словно домашнее видео. Тэг забирает ее из школы, тренирует ее футбольную команду, едет в полночь в круглосуточную аптеку в соседнем городе, чтобы купить ей лекарство, когда она болела.

Неужели Хейс прав?

Неужели я вцепилась в первого дееспособного мужчину, который помог мне вырастить Хейван?

— ...обещай быть в безопасности, у меня нет с этим проблем.

Хейван бросается к Тэгу и обнимает его.

— Клянусь на мизинцах, обещаю. Спасибо.

Я собираюсь начать лекцию о том, что я ее мать, и, как бы ни ценила помощь Тэга, он не может давать ей разрешение на что-либо. Только я могу. А на самом деле это Хейс должен давать разрешение. Это же его дом, в конце концов.

— Прежде чем ты начнешь слишком волноваться, тебе придется обсудить это со своим от... Хейсом. — Мои щеки вспыхивают от едва не совершенного промаха.

Тэг смотрит с ужасом в глазах, а Хейван — самодовольно, что говорит о том, что они не пропустили мой промах.

— Становится жарко. — Я срываюсь с места и иду вперед. — Давайте продолжать идти.

— Привет, это я, Хейван. — Я слышу, как она говорит у меня за спиной. Беспокойство в ее голосе выдает, кому она звонит.

Я не видела Хейса с момента нашей ссоры прошлой ночью в его комнате. Когда проснулась, его уже

не было, и полагаю, что он планирует отсутствовать до тех пор, пока не успокоится, а это, если мне не изменяет память, может занять какое-то время.

Я напрягаюсь при мысли о том, как он выплеснет на Хейван свою «обаятельную» индивидуальность, и могу только молиться, чтобы тот не оказался таким уж придурком.

— Я тут подумала, — говорит Хейван, растягивая последнее слово, — ничего, если две мои подружки приедут ко мне на выходные?

Я задерживаю дыхание, но отказываюсь поворачиваться, чтобы не выдавать, что подслушиваю.

— Правда? — взволнованно говорит она. — Хорошо. Да! Боже мой, спасибо! — Она визжит, и я представляю, как Хейс отводит телефон от уха. — Ты самый лучший! Пока! Он сказал «да»!

Я выдыхаю, благодарная за то, что ситуация закончилась хорошо. Интересно, знает ли Хейс, как ему повезло, что он не набросился на нее? Потому что если бы он это сделал, то мне пришлось бы заявиться к нему в офис и начать швыряться вещами.

— Я сейчас же звоню Мэг и Лии!

Я оборачиваюсь и вижу, что она отошла в сторону, чтобы позвонить своим подругам. Тэг встречает мой взгляд, и я вижу в нем вспышку беспокойства, за которой следует грустная улыбка.

Должно быть, он чувствует, как она ускользает.

И не только он.

Хейс

Звонок от Хейван стал первым проблеском счастья за весь день.

Прошлой ночью я почти не спал. Последнее слово осталось за Ванессой, а я все ворочался и ворочался, думая о том, как мне следовало бы ответить. И уже почти встал с кровати, чтобы потопать в комнату Ванессы и продолжить наш разговор, но решил, что не стоит давать ее не слишком тайному поклоннику еще один повод убедить Несс уехать из Нью-Йорка. Я отказался от сна и отправился в офис так рано, что включилась сигнализация в здании. Пришлось объяснять охранной компании, что на здании красуется мое гребаное имя, и это было неприятно для всех участников процесса.

Звонок Хейван с просьбой дать разрешение на приезд ее подруг в наш мир здесь, в Нью-Йорке, поднял мне настроение. Это дало крошечную капельку надежды на то, что, возможно, я не совсем все упустил со своим ребенком.

Она назвала меня лучшим.

В смысле, лучшим по сравнению с другим парнем.

То есть лучше, чем он.

Я выиграл.

И да, я такой мелочный.

— Эй, извини, я... Вау! — Хадсон вваливается в мой кабинет и смотрит на меня так, словно я — парящий призрак самого себя.

Именно тогда я чувствую, что улыбаюсь.

— Ты что... ты улыбаешься?

— Отвали. — Я заставляю себя нахмуриться, что выглядит как предательство.

— Братишка, — говорит он, и его голос звучит так радостно, что хочется его стукнуть. — Ты улыбаешься. По-настоящему улыбаешься. — Хадсон оглядывает мой кабинет, как будто может найти там голую женщину или курьера из «Картье», доставляющего часы. — Один. Ты один и улыбаешься. — Брат хмурит брови. — Ты умираешь?

— Думаешь, я бы улыбался, если бы умирал?