Свободный мир
Шрифт:
В переговорном зале она села рядом с Роулсом и что-то тихо сказала ему, в ответ на что тот кивнул. Гений и Джил сели напротив. Они тоже переглянулись, словно бы это могло им чем-то помочь.
— Мы очень рады вас приветствовать, — сказала Джил, — и хотим определиться с сегодняшней повесткой.
Девушка немедленно перевела это, даже не взглянув на неё.
Потом переводчица выслушала Роулса, кивнула, не спуская глаз с сидящего напротив неё Гения, и с крайне сосредоточенным видом приступила к переводу:
— Мы хотеть установить дружба, поэтому нужно говорить
Джил и Гений снова переглянулись.
— Что это, чёрт подери? — спросила у неё Джил.
— Перевод, — ответила она с лёгким очаровательным волнением в голосе.
— Ну ладно, — согласилась Джил, — Тогда переводи: «у нас в секторе есть замечательная поговорка: Дома пан, а в людях болван, — это, между прочим, про тебя».
Гений посмотрел на Джил с непониманием. Он такой поговорки не знал.
— Ты издеваешься, — переводчица обиженно надула губы.
Роулс нахмурился. Девушка встала, зазвенев кольцами и цепями, которыми была увешана.
— Что это? Что происходит? — Гений умоляюще посмотрел на Джил, из реплики которой он понял не больше, чем из неудачного перевода с английского.
Девушка всё так же, практически не отрываясь, смотрела на Гения, отчего ему было очень неловко.
— Может, Эмри позвать? — предложил он.
— Пфф, у нас что, больше некому переводить? — Джил закатила глаза. — Ах да, у нас же большая часть сотрудников задержана, точно ведь.
Она уже вызвала своего советника, который, к счастью, оказался поблизости.
Переводчица вышла из комнаты не попрощавшись. Роулс извинился настолько недвусмысленно, что его понял даже Гений. Несмотря на странный эпизод, глава комитета выглядел всё таким же уверенным и спокойным, как прежде.
— Не спрашивай, я сама без понятия, — ответила Джил на вопрос, который Гений только собирался ей задать.
— Ну и давай без преувеличений про большую часть, — словно опомнившись, невпопад возразил ей он, — я разберусь потом, что там произошло. В чём проблема?
— Проблема в том, что она такая же переводчица, как ты глава сектора, — с усмешкой заметила Джил. — У вас обоих исключительный талант.
Гений сделал такое выражение лица, будто она прищемила ему палец.
— Ну хватит уже, Джил, я же обещал: я передам контрольный пакет тебе, но сектор должен находиться под коллективным руководством хотя бы пока.
— Ага, и из кого ты руководство будешь собирать: уж не из тех ли, кого ты арестовал полчаса назад? Может, Эмри позовёшь? А то ты тут, я вижу, никому больше не доверяешь.
Роулс вежливо игнорировал их разговор, глядя на проекцию чего-то перед собой. Но Гения всё равно смущало его присутствие. Даже если Роулс не понимал, о чём они с Джил разговаривают, и не мог выйти в сеть из переговорной, он вполне мог перевести запись потом. Им нечего было скрывать, но всё же Гению было не очень приятно то, что Джил его отчитывала, хотя он и признавал, что это справедливо.
— Знаешь, я тут хочу рассказать тебе по секрету одну вещь про Эмри, раз уж ты передо мной извинился, — сказала Джил, ещё какое-то время помолчав.
Она наклонилась к самому его уху.
— Она… — Джил замолчала, наслаждаясь мелодраматичностью паузы, — хотя бы не хочет тебя убить. Но это не точно. Процентов девяносто.
Он отмахнулся от неё, видимо посчитав, что это очередная шутка, смысла которой он не понимает. Так оно, в сущности, и было. Джил упивалась той властью, которую ей дало знание секрета, правда достойного применения этому знанию она пока не нашла. И забавлялась она исключительно потому, что знала теперь гораздо больше не только чем Гений, но и чем Эмри. Она потратила десятки часов на то, чтоб узнать Эс. То есть по-настоящему узнать, просмотрев тысячи эпизодов его внешней памяти. Теперь-то Джил была уверена: так хорошо Эс не знает даже он сам. Особенно в нынешнем своём жалком состоянии.
И стоило Джил подумать обо всём этом, её осенило. Как будто её мозг уже давно знал это, но где-то предательски не проходил нужный сигнал. Она застыла с открытым ртом. Джил вдруг поняла всё: и странный побег Эмри, и то недоразумение, которое они только что наблюдали. Это были части очень странного пазла. Очень странного.
Она уже даже начала думать о том, как всё-таки сказать Гению хотя бы об этом, когда в переговорную вошёл её советник.
Он поздоровался на обоих языках, Джил подвинулась на один стул влево, и он сел между ней и Гением.
— Итак, мы хотели бы обсудить конкретный план действий по инспектированию сектора комитетом. Нам нужен полный план мероприятий, — начал Гений. Но, судя по всему, он что-то упустил, поскольку их новый переводчик довольно продолжительное время сыпал формулами вежливости, прежде чем перейти к делу.
Роулс кивнул и указал на тяжёлую прошитую папку, которую он положил на стол перед ними.
— Весь план наших действий здесь. Мы также можем передать его в более удобной форме. Несмотря на то, что наш допуск безусловен, мы бы хотели, чтобы вы были в курсе, и ещё мы хотели бы всегда иметь возможность связаться с вами напрямую.
— Отлично, — сказала Джил, — мы обязательно ознакомимся в ближайшие часы. Также мы хотели бы обсудить позицию Комитета по этике в отношении того, кого вы признаете главой сектора, ну и уже поднимавшийся вопрос о выдаче Луиса ДЭсперадоса. Мы бы хотели получить от вас объяснения о том, как он связан с комитетом.
— Касательно первого вопроса: мы безусловно признаём главой сектора Алексея Меженова.
— Но мой отец погиб, — возразила Джил.
— Я приношу вам свои самые искренние соболезнования. Вам должно быть известно, что комитет в своей правовой оценке подобных событий всегда опирается на два главных критерия: являлась ли передача прав контроля над сектором добровольной, а также соответствовала ли она внутренним законам сектора. В данном случае я должен сказать, что оба критерия выполнены. Более того, с точки зрения законов Третьего сектора, ваш отец и тот Алексей Меженов, который сидит сейчас передо мной, — одно лицо.