Свободный мир
Шрифт:
— Но это же бред! — воскликнула Джил. — Это совершенно противоречит всякому здравому смыслу. Как это вообще — настолько игнорировать здравый смысл?
— Закон, госпожа Меженова, может быть глупым, но законом он от этого быть не перестаёт. Мы уважаем право Третьего сектора, пока оно не противоречит нормам этики. Противоречить здравому смыслу оно может.
Джил нервно рассмеялась. Её советник прекрасно справлялся со своей задачей.
— Я поняла вашу позицию, — сказала она.
— Что касается задержания Луиса ДЭсперадоса, мы очень обеспокоены.
— Что, правда? — с нескрываемым
Она жестом перетянула видео со своей проекции на огромный экран на стене за спиной.
— Вот, предлагаю к просмотру, и очень интересно, что вы на это скажете.
На самом деле она знала, что скажет Роулс: что на видео не видно лица Эс, поэтому это недостаточное доказательство. Но она уже готовилась сражаться за правду, а именно она подготовила другие видео, где он был одет в ту же самую одежду, где он входил в дом вместе с ней. Собственно говоря, это и был его единственный шанс попасть в их дом, самое защищённое сооружение в Третьем секторе, а возможно, и во всём мире. Оно было защищено настолько, что даже Гений понятия не имел, где оно находится. Её отец, конечно, солгал, когда сказал, что Эмри когда-то много лет назад смогла так просто попасть туда. Хотя Джил и не могла этого помнить, она была уверена: это чистейшая ложь. Ни Гений, ни Эмри просто не могли не то что войти в дом — они и приблизиться к нему бы не смогли. Она понятия не имела, что там между ними и её отцом произошло много лет назад, но уж точно не то, о чём Мелджен так уверенно лгал в своём видеозавещании.
К её удивлению, Роулс сказал совсем не то, на что она рассчитывала.
— Алексей, вы уверены, что на видео он? — спросил он, обращаясь к Гению.
Гений кивнул.
— В таком случае, — Роулс задумчиво почесал бровь, — я считаю необходимым прояснить позицию комитета по данному вопросу. Мы никогда не занимались и впредь не будем заниматься помощью лицам, совершившим тяжёлые уголовные преступления, тем более если эти преступления привели к последствиям такого характера, как в данном случае.
До этого момента Джил была уверена, что её уже ничем не удивить в этот безумный день.
— То есть вы хотите сказать, что не будете требовать его выдачи? Но ведь это было одним из главных требований с вашей стороны.
— Вы всё верно поняли. Мы не обладали всей полнотой информации. Мы отзываем своё требование.
Это слегка удивило даже Гения, но на повестке дня стоял гораздо более важный вопрос, невнимание к которому он считал абсолютно непонятным. Он вмешался в разговор.
— Какова ваша позиция в отношении нашей войны с Четвёртым сектором? — спросил он.
Джил посмотрела на него так, как будто он только что признался в массовых убийствах. Ах да, постойте, именно это он и сделал. Переводчик осторожно поинтересовался, уверен ли он в своих словах.
— Да даже если они не знают, всё равно узнают, — Гений пожал плечами. — Переводите.
Джил закрыла лицо ладонью. Роулс, как показалось Гению, едва заметно улыбнулся, но тут же ответил ему совершенно серьёзно:
— Мы знаем, что это была агрессия с их стороны. Мы не выступим с осуждением действий Третьего сектора.
Всё это было настолько нереальным,
— Вы точно всё правильно перевели? — на всякий случай уточнила Джил у советника. — Попросите его переформулировать.
— Я поясню, — любезно согласился Роулс. — Единственное, к чему у нас есть претензия, — это применение оружия типа I-2 в ходе военных действий. Но в ходе срочного совещания с участием почти всего основного состава комитета мы пришли к следующему выводу: применение этого типа оружия в сотни раз сократило количество жертв по сравнению с обычными военными действиями такого масштаба. Мы по-прежнему осуждаем любое применение I-2, но пока не будем концентрироваться на этом моменте с учётом того, что вы приняли решение добровольно отказаться от оружия. Ваше решение в силе?
— Да, — только и смог ответить Гений.
Повисло молчание, которое Роулс решился прервать лишь тогда, когда стало совершенно ясно: на этом комментарий Гения закончился.
— Я очень надеюсь, что мы сможем выстроить долгосрочные отношения с Вами, так же, как мы выстроили их с Вашим предшественником, — произнёс он всё с таким же невозмутимым видом.
Джил встала, Гений посмотрел на неё и тоже поднялся со своего места. Вслед за ними встал Роулс. Он пожал руку им обоим, что было хитро с его стороны, но Джил уже поняла: он вообще ни во что её не ставит, это лишь лицемерная вежливость.
— Будем на связи, — сказал Гений и немедленно вышел из комнаты.
Джил вызвалась проводить Роулса в здание, отведённое комитетским сотрудникам, где его уже дожидались остальные эксперты и члены комитета.
День был ещё более беспощаден к Гению, чем утро. Он практически добежал до опустевшего отдела. Надо было решать вопрос с сотрудниками, но гораздо больше его интересовала текущая ситуация с А-17. Он, не подумав ни об обеде, ни об отдыхе, ни даже об Эмри, уставился сразу в три экрана, стоявших на столе.
Но это не особенно ему помогло. Тогда он сел в первое попавшееся ему кресло и подключил свою внешнюю память к основной системе, выпав из жизни до самого вечера.
Он очнулся только тогда, когда уже окончательно стемнело, и то лишь потому, что ему ужасно хотелось есть.
Управлять всем в одиночестве было ещё более тяжело, чем постоянно трястись над тем, как бы кто-нибудь не сделал что-нибудь не то. Но выбора не осталось: Гений совершенно не мог понять, кому доверять. С учётом того, что его оставили в неведении прошлой ночью, он был склонен не доверять всем и сразу.
Но мгновение спустя, после того, как Гений вышел из отдела и направился в сторону гастрономического квартала корпорации, он вспомнил: Эмри.
Он вернулся к системе, чтобы проверить, где она. И даже слегка удивился, обнаружив Эмри в её собственной спальне, куда он и помчался со всех ног.
Оказавшись дома, Гений постучал в закрытую дверь комнаты, но ответа не получил.
— Эмри, — тихо позвал он, но было всё так же тихо. Он отодвинул дверь и вошёл внутрь.
Сначала ему показалось, что в комнате никого нет. Кровать была заправлена и пуста. Все вещи, похоже, лежали на своих обычных местах.