Сводные... Запрет на любовь...
Шрифт:
Она тараторит с родителями по телефону ежедневно и заезжает в гости намного чаще, чем я могу себе это представить.
Блять… хотел же как лучше.
Какая-то чертова пропасть… К кому не подойдешь, со всех сторон все хорошие, один я тварь неблагодарная.
Психую, скорее сам на себя. Прекрасно знаю, что Стася здесь ни при чем, но меня уже несёт. Выплескиваю все, что скопилось за эти четыре дня на мелкую.
Смотрит на меня испуганно своими глазищами, замирая.
Во взгляде влажная пелена. Губы сомкнуты в плотную
Зачем тебе на хрен сдался этот чертов ужин, Никитин?
Практически час выговора в одну сторону и столько же в другую… Только с надутыми, как у хомяка, обиженными щечками и яростным взглядом, говорящими больше, чем сами слова.
Влетает разъяренной фурией в дом, мгновенно попадая в мамины объятия.
– Привет, малыш, – целует ее тут же в макушку. – О, господи, мокрая какая…
– Твой сын включил мне печку в машине, – чеканит мелкая, напоминая о моем присутствии. – Я честно не замерзла.
– Опять погрызлись? – мама осуждающе смотрит в мою сторону, и я язвительно улыбаюсь в ответ, стягивая куртку с себя и Стаси.
Дергаю ее за капюшон батника, натягивая ткань на голову.
– Высуши ее, – фыркаю, чмокая маму в щеку. – Последние мозги застудит, никто замуж не возьмет.
– Ему с таким характером тоже ничего не светит, – летит мне тут же ответкой. – Самовлюбленный придурок.
– Гном, – смеюсь, щелкая мелочь по лбу.
– Добро пожаловать в детский сад! Принято, Никитин, – ехидно улыбается Романова, сматываясь в столовую и тут же ябедничая на меня, совсем как в детстве. – Пааап, твой сын меня обижает!
– А давайте вы оба не будете трогать тему вторых половинок друг друга, – шепотом просит мама, поглядывая в сторону комнат. – Ты только расстался с Никой. Стася еще после собственной помолвки не отошла.
Меня будто кипятком ошпаривает, как только слышу о ее бывших отношениях.
– Какой помолвки?
– А она тебе не рассказывала? – мама внезапно меняется в лице, и мне это вовсе не нравится.
Проводит мягко ладонью по моему плечу, отводя взгляд в сторону.
– Мам.
– Все закончилось не так гладко, как у вас с Никой, – взволновано поправляет воротник моего батника. – Прошло и слава Богу… Ты главное не обижай ее, ладно? Ей и так досталось.
Киваю, нервно сжимая пальцы в кулаки.
Внутренности стягивает болезненным спазмом.
Как идиот тяну за ниточки, с каждым разом вытаскивая из собственного окружения чуть больше информации и каждый раз обрывая их где-то совсем рядом… На самом важном… О чем никто не планирует мне рассказывать.
Я так с ума сойду от неизвестности.
Успокаиваю себя, потирая раздраженно виски. Одно знаю точно – мелкая не виновата. Иначе никто из этой сумасшедшей компании не опекал бы ее так рьяно.
«Я работаю, он не задает лишних вопросов»,– проносится в голове фраза Стаси.
Егор с Дашкой тоже
Не понимаю, что могло такого произойти, чтобы они вокруг нее стеклянный сторожевой купол выстроили.
Но я уже морально готов скрутить голову этой твари при личной встрече, не выясняя никаких обстоятельств произошедшего.
Проходим в столовую, и я автоматически вылавливаю взглядом хрупкую фигурку в серых широких спортивных брюках и тонком коротком батнике.
Смеется, повиснув на плечах отца, вытаскивающего из духовки пышущее жаром жаркое.
В чем она там сама виновата? Балбесина маленькая… Хочется сгрести ее в охапку и закрыть собой от всего мира. Закутать в одеяло, налить чашку любимого облепихового чая с апельсином, запереть окна и двери и целовать раскрасневшиеся щеки до тех самых пор, пока вся дурь из ее легко внушаемой головы не выветрится.
Носятся с отцом по гостиной, выставляя недостающую посуду на стол.
Дергаю мелкую за капюшон батника, притягивая к себе. Пахнет фруктовым шампунем и веет ледяным холодом, по хуже Снежной Королевы.
– Заболеешь, лечить не буду, – предупреждаю, отбирая из рук блюдо с запеченной курицей. Ставлю на стол, не отпуская девушку. – Холодная, как лед. Знаешь, где в этом доме фен лежит или с тобой пойти, помочь волосы высушить?
– Сейчас, погоди, – улыбается, облизывая испачканные кончики пальцев. Так вкусно, что я не могу оторвать от этого зрелища взгляда. Собирает в жгут кудрявые мокрые волосы, цепляя их невидимками из кармана. – Пап, вино есть?
– В баре, белое стоит, – кивает он.
– Ты не пьешь, – предупреждающе оттягиваю воротник батника, аккуратно показывая пальцем на следы ее укуса.
Сглатывает, покрываясь яркими алыми пятнами. Но тут же выворачивается, все-равно сбегая из моего радиуса действий.
– Стася, блин!
– Я только согреться, честно! – кричит из другой комнаты, быстро возвращаясь. – Если буду тебя доставать, можешь бросить меня прямо здесь в гостиной… Я разрешаю.
– Давай, я тебя все-таки высушу, – хмурится мама, усаживаясь за стол.
– Я, конечно, понимаю, что ты соскучилась по копошению в моих волосах, – хмыкает, падая за стол напротив нее. – Но без укладки, с высушенными феном волосами, я буду похожа на…
– Мини Хагрида, – не сдерживаюсь, прыская со смеху и усаживаясь рядом с мелкой.
– Бессмертный что ли? – смотрит на меня, вздергивая одну бровь.
– Просто вспомнил, как твой учитель начальных классов, пыталась причесать тебя после очередной драки, – смеясь поднимаю руки в примирительном жесте. – Распушила тебе волосы, как у домовенка Кузи. Ты тогда рыдала перед зеркалом и сама себя назвала мини Хагридом. Кстати, на домовенка была больше похожа. Еще и замурзанная, как после встречи с бабой Ягой.