Сводные... Запрет на любовь...
Шрифт:
Мелочь бьёт меня ладошкой по груди, отодвигая в сторону и отбирая заварник.
– Я с ним не спала! – вскидывает упрямо подбородок, глядя отцу прямо в глаза, затихая на мгновение и наконец занимаясь чаем. – По крайне мере сегодня…
– Час от часу не легче, – устало трет виски, раздраженно играя желваками, но мелкую уже несет.
– Подумаешь, переночевала! И вообще, он мне кухню затопил! Ремонт сделал! В квартире до сих пор краской и клеем воняет. Мне там что, задохнуться нужно
– Не обожгись, – просит ее мама обеспокоенно.
– Что? – смотрит на нее озадаченно.
Фраза в голове звучит слишком неоднозначно.
– Не обожгись, говорю… – повторяет.
Подтверждает ее догадки, переводя взгляд с меня на кипяток в ее руках и обратно.
Слежу за тем, как голубые глаза наполняются слезами, и у меня сердце в пятки обрывается.
– Ну ты то куда? – рычу на мать, и она тут же виновато опускает взгляд.
Отбираю из дрожащих рук заварник, отставляя его в сторону.
– Хочу тебя кое с кем познакомить, – произносит безапелляционно отец, не повышая тона. – Собирайся.
– Яр болеет и никуда не поедет, – решает за меня Романова.
Сжимает ладошки в кулачки. Челюсть стиснута, подбородок вздернут.
Мой боевой эльф.
Едва сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться.
Никогда не понимал, у нее характер ее биологических родителей или упрямство все-таки от моего отца досталось?
Ладно я, но этим двои ругаться противопоказанно. Загрызут друг друга, не подавятся.
– Со мной все в порядке, – притягиваю мелочь к себе за руку и чмокаю в нос, от чего у отца, кажется, начинается нервный тик. – Покажи маме обновленную прихожую и кухню. Ключи от моей квартиры у тебя есть. Я наберу тебя, как только освобожусь, ладно?
Соглашается, молча кивая.
Она, как безвольная кукла, и меня это бесит.
Обнимаю девчонку за талию, целуя в висок.
– Поужинаем вместе? – шепчу на ухо, касаясь дыханием ее кожи.
Снова кивок и взгляд уже более осознанный. Ну хоть не плачет, и то прогресс.
Идет в прихожую обуваться, и мама тут же обеспокоенно семенит за ней.
– Что у тебя на голове? – пытается тут же окружить ее вниманием, но уже поздно.
– Гнездо, – произносит невозмутимо мелочь, огрызаясь.
Стаскивает с полочки ключи и вышагивает в сторону лестничной площадки.
Засовываю руки в карманы брюк, с ухмылкой следуя в спальню собираться.
Наконец-то! Романова вернулась!
Глава 27. Яр.
Не хочется чувствовать себя идиотом, но именно им я себя сейчас и ощущаю.
Отец ведет машину вдоль забора нового кладбища, и оно кажется бесконечным с его темными гранитными плитами и кустистыми насаждениями.
Молча
Наши родственники похоронены в пригороде. И мы сотни раз проезжали мимо этого места, но входить внутрь никогда не было причин.
Мягко паркует кроссовер у ворот, напротив местной церквушки.
Зачем?
Странное место для знакомства… Даже если с самим его владельцем.
Подкуривает сигарету, не выходя из машины, и глубоко затягивается.
– Здесь построили колумбарий пару лет назад, – наконец произносит Никитин старший, выдыхая в окно сизые дорожки дыма, мгновенно развеивающиеся холодными порывами ветра.
Озадаченно смотрю на невысокое здание, недалеко от ворот, и сейчас его архитектура строения меня интересует намного больше, чем причина, по которой мы сюда притащились.
– Пойдем, – решается, тяжело выдыхая.
Тушит сигарету и берет из бардачка бумажный пакет.
Выходим из машины и молча следуем внутрь.
Осматриваюсь по сторонам, вслушиваясь в звуки. Шелест листьев, пение птиц… и все-равно ловлю себя на мысли, что хочу уйти отсюда, как можно скорее, глядя на высокое одноэтажное здание, практически полностью отделанное камнем.
Ступаю внутрь, попадая в практически вакуумную тишину.
Хочется научиться передвигаться совсем беззвучно, но у меня это практически не выходит. Каждый шаг эхом разносится по стенам.
Отец идет первым. Шаг уверенный. Он здесь не впервые.
Следую за ним, периодически оглядываясь на имена и даты стеклянных ячеек.
Наконец останавливается, оборачиваясь у одной из них.
– Хочу представить тебя кое-кому, – хмыкает, все еще держа руки в карманах.
Смотрю туда, куда он указывает взглядом, и по телу мгновенно пробегают мурашки.
«Романов Игорь Андреевич»…
«Романова Алина Евгеньевна»…
Дата смерти одна на двоих и фотографии в ячейке… счастливой пары, обнимающей пятилетнюю, светящуюся от счастья Стасю.
Волоски на коже рук и шее чувствительно поднимаются дыбом. Хочется стереть их пальцами, но я просто сглатываю подступивший к горлу комок, понимая, что меня начинает потряхивать.
Открывает своим ключом дверцу, осторожно заменяя высохший букетик на новый, совсем крохотный.
– Привет, – проговаривает тихо.
Вытаскивает из пакета пару полароидных снимков со вчерашних соревнований мелкой, окруженной детьми с медалями.
– Откуда ты…
– Взял их? – заканчивает за меня, меняя старые фото Стаси на новые. – Дарья утром завезла. Я попросил сделать.