Сводный. Мускатная страсть
Шрифт:
– А зашёл как?
– почему-то слова" за тобой" меня не особо цепляют. Видимо, потому что я уверена, что никуда с ним не поеду. Но вот сказочное проникновение внутрь квартиры будоражит мои нервы, словно расковыривая их стальным прутом.
– Так Лариса мне ключи дала...
– Лариска? А у неё откуда?
– со стороны я, скорее всего, похожа на шальную, затравленную героиню какого-нибудь фильма ужасов, отчаянно пытающуюся справиться с маньяком или чудовищем. С вампиром! Точно! Осталось только снова поднять руку и поместить в
– Мама твоя ей дала. Чтобы цветы поливала... И кормила кота.
– смотрю, он лучше моего осведомлён в наших семейных делах.
– А я честно стучал. Но никто не открывал, малышка...
– Не называй меня так!
– гневно бросаю я и, немного осознав, что Адем реальный, из плоти и крови, опускаю вниз одеяло и отворачиваюсь к окну. Словно в два часа ночи там можно что-то разглядеть.
– Я был у Ларисы, Саш.
– Рада за тебя.
– Са-аш, она мне всё рассказала. О том случае... Об изнасиловании.
– Цедит он последнюю фразу сквозь плотно сжатые челюсти. И у меня начинает кружиться голова. Тело шатнуло в сторону, но я в последний момент успела схватиться за угол подоконника.
Пара секунд и твёрдые, горячие мужские руки подхватыаают меня за талию. Его тепло впитывается через мою кожу, проникает даже через плотную, старую футболку и только теперь я понимаю, что до этого момента я дрожала от холода. А может от эмоций? Или такой неожиданной, желанной, но всё таки неправильной близости Адема.
– Прости меня...
– шепчет он мне в волосы и я ощущаю его горячее, частое дыхание на макушке.
– За то, что не верил... За то, что обвинил за связь с Юсуфом... За всё прости, Саша...
С каждым словом Адем всё теснее прижимает мою спину к своей обнажённой груди, что лишает меня рассудка, уносит в какие-то нелепые, несбыточные мечты о любви и счастливой жизни рядом с ним.
– Назлы рассказала, что Юсуф признался?
– как можно более холодно режу я воздух словами, отхожу от него и сажусь на кровать.
– Юсуф? Признался, что напал на тебя?
– Вот она диковинная картина - "Адем недоумевающий".
– А что ты не в курсе? Как только смерть махнула ему косой из-за поворота, сразу всё выложил нашей сестре.
– Назлы ничего мне не сказала.
– Ну конечно!
– с насмешкой выдаю я.
– Не веришь?
– Мне всё равно, Адем. Меня больше не интересуют все эти интриги семейства Атай. Сыта по горло! А теперь иди. Тебя там Дениз ждёт... И вообще там у вас свадьбы на носу, суета и...
– Что ты несёшь, глупенькая?
– порывисто шепчет он и в следующую секунду цапает мои губы своими.
Так сладко... Так отчаянно и горячо... Я уже почти позволяю себе ответить ему, но тут же отталкиваю ошалевшего братца обратно.
– Убирайся!
– Саш...
– Повторяю для нерусей по слогам: у-би-рай-ся!
– горячие слёзы-предатели подступают к глазам. Я не смею поднять на него взгляд и просто смотрю на пёструю обивку
– Я тебя люблю! Не Дениз. Никого больше... И никогда.
– по голосу слышу, как он волнуется, пытаясь подобрать слова. Но его акцент только обостряется, становится более явным и забавным.
– Очень тебя люблю, Сашенька!
– Правда что ли?
– с сарказмом переспрашиваю я.
– А как же свадьба с Дениз?
– Да какая Дениз, Сашка? Кто тебе такое...
– Назлы. Она сказала. Вы даже в больницу к ней вместе, держась за ручки, приезжали.
– Глупая засранка!
– ругается он в адрес сестры.
– Не было никаких "за ручки"! Это Дениз ко мне прилипла, как банный лист к жо...
– К животу.
– Поправляю я его.
– Ну я и хотел сказать "к животу", - неожиданно прыскает он.
– Прости, что в тот день уехал, ничего не объяснив. Я... Просто я так попал, Сашка... С твоим приездом я стал сам не свой. Растерянный, мечтательный. Влюблённый, как подросток. Подоср*л выгодную сделку и должен был скорее ехать и отчитываться перед советом директоров.
– Так значит, ты не вернулся к Дениз?
– Нет, Саша, нет! Ты мне веришь?
– Не знаю, не знаю...
– сердце уже вовсю поёт соловьём о любви к нему, но я всё ещё "выкобениваюсь".
– Я подумаю на досуге. Позвоню Назлы, может быть...
– Ну что я несу? Сама не понимаю.
– А с чего ты вдруг приехал-то? И прощение тут просишь, хотя доказательств, что это не моя вина у тебя, полагаю, всё так же нет.
И он снова заискрился. Растянулся в счастливой улыбке и выдал:
– После той ночи на чердаке я перестал сомневаться в твоих словах.
– Ну и что там такого было? Обычный секс...
– пожала я плечами, а этот ненормальный заржал, как табун лошадей, сотрясая своим басящим смехом стены до самого первого этажа.
– Адем! Прекрати!
– напускная строгость быстро улетучилось под воздействием этого заразительного раската.
– Ну хватит, дундук! Сейчас всех соседей перебудишь!
– я попыталась прикрыть его рот ладонью, но этот ненормальный дикарь просто схватил моё запястье и направил вдоль своей жилистой шеи вниз, в жёсткие закитки волос на груди. И в итоге остановил на плотно сбитых, стальных мышцах пресса.
– У нас тут... стены... соседи везде... спят... тонкие...
Лучше бы не говорила. Сдала своё возбуждённое состояние по полной программе.
– Да чёрт с ними, с тонкими соседями!
– заулыбался он, довольно наблюдая за моей реакцией.
– Иди сюда. Я привёз тебе, что ты просила...
– Я ничего у тебя не просила, дурище!
– Ты просто не помнишь, потому что сказала об этом во сне.
– Адем открыл стоящий в углу чемодан и извлёк из него уже знакомую мне бутылку вина с "красивой дизайнерской этикеткой", подписанной от руки.
– Твоё свадебное вино?