Своя радуга

Соколов Лев Александрович

– Ладно… – Кивнул Петр. Но, послушай. Все что в этом месте. Этот странный старик-мираж, железные двери которые сворачиваются как языки у кошки, вон – он кивнул на руки Андрея – твое оружие. Это ведь такие научные диковинки, о которых я даже не слышал. Ты понимаешь? Это ведь… прямо жульверновщина какая-то. Ты Жуля Верна читал?

– Еще как, – кивнул Андрей. – В детстве.

– Ну вот. Тут ведь все точно как в его романах. Таинственная пещера гениального ученого. Но ведь это… – Петр начал говорить утвердительно, но снова глянул по сторонам, осекся, и закончил полувопросительно. – Но ведь это

бред горячечный. Так? Я имею в виду, не может один человек, или сообщество, в тайне от всех настолько опередить свое время.

– А ты Герберта Уэллса читал? – В свою очередь спросил Андрей.

– Читал. То есть… – Расширил глаза Петр. – Думаешь, "машина времени"?

– Ну, я вообще-то имел в виду марсиан из "Войны Миров". – Буркнул Андрей. – Как гипотеза, инопланетники вообще.

Петр вытер лицо.

– А что, одна теория не хуже другой… Вообще, знаешь что, мы тут можем до морковкиного заговенья гадать. Надо выбираться из этого склепа, – тогда что-нибудь и проясним. Согласен?

– Согласен, – кивнул Андрей. – Только прежде надо все камеры просмотреть. Я как сообразил, что старик в камерах людей убивает, побежал по камерам. Вон, вытащить успел только тебя. Но это я только один ярус пробежал. А здесь наверху еще два.

– Тогда скорее всего, мы уже опоздали…

– Но надо проверить. Для очистки совести.

– Конечно. Пошли.

Андрей с Петром зашагали к пандусу. Они без труда попадали друг-другу в шаг и тихонько переговаривались, рыская глазами по сторонам. Излучатель Андрей держал наготове. Место давило.

Только давай резво, – пыхтел Петр. – Посмотрим, и будем думать как выбираться. Не дай бог этот мистический старец, еще какую гадость нам на головы обрушит.

– Не обрушит, – Буркнул Андрей. – Он похоже только в камерах силу имеет. И то не во всех. Изношено здесь все.

– Кто его знает…

– Ты как себя чувствуешь-то? – Поинтересовался Андрей.

Петр на миг приостановился и прислушался к себе.

– Да вроде, хорошо. Легкие не выхаркиваю. И на коже никакой сыпи. Похоже, не глотнул этой дряни. А то ведь, знаешь, обидно бы. Немцы, говорят, на фронте газ применяют. С их дымом разминутся, чтоб здесь от другого помереть – право, не ком иль фо.

– Немцы? – Заострился Андрей.

– Ну. – Посмотрел на него Петр.

– Так ты сюда с фронта что-ли попал?

– Да. А ты откуда?

– И я тоже, с фронта. Тоже против немцев, понимаешь?

– Ну, я положим, не совсем против немцев, – поправился Петр. – Моя часть больше с австрийцами переведывалась. С немцами правда, тоже, несколько раз встречались.

– Да это-то детали. Немцы, австрийцы… – Возбужденно затараторил Андрей. – Одним миром мазаны. По общему счету считается. На то и война идет мирового масштаба.

– Здесь не поспоришь.

– Так ты понимаешь?

– Что?

– А! – Андрей взобрался на второй ярус, и направившись к ближайшей двери просветил её, убедился что внутри пусто и пошел по кругу. Петр шел за ним. – Ты знаешь, Петр, ты как сказал, про уэлсовскую

машину времени, – так у меня прям в подмышках екнуло. Подумал, понимаешь, вдруг и правда, – занесло нас в какое-то будущее, на самый конец цивилизации к этим, как их там… что из под земли вылезали?

– К Морлокам?

– Во, к ним. Нет, эта тоже пустая… пошли дальше… Так вот, думаю, если мы с тобой окажемся не из одного времени? То есть если это остров жульверновского злодея, или там марсиане. Еще есть какой-то шанс вернутся. А если мы во времени перенеслись, – тут уже все. Конец. Все кого мы знали, – выйдет, давно умерли.

– Или еще не родились.

– Ну… – Андрей застыл перед очередной дверью. – Ну да. Или так… Смотри, – Он приложился к прозрачной двери – бедняга, он там всю обивку стен искромсал, – пытался выбраться.

– Ему мы помочь явно не могли успеть. – Заметил Петр – Он тут уже несколько лет мертв, самое малое… Но мне кажется, что ты не совсем логично подошел к вопросу.

– Поясни?

– Если бы нас куда-то переместили на машине времени. Это наоборот было бы хорошо. Значит, мы могли бы эту гипотетическую машину отыскать, научится управлять, и совершить обратное путешествие.

– Ну, так и от марсиан можно так… гипотетически… убежать. Притырить у них боевой треножник.

– Притырить. Ну и арго у тебя, Андрей, как у речного грузчика. Нет, я немного про другое. Вот представь, а если мы добрались в твое морлочье будущее своим, так сказать, ходом?

– Как это?

– Ну, находят же ученые в Сибири замерзших зверей в зоне вечной мерзлоты. Так вот вдруг наши неласковые хозяева умеют не только замораживать, а и через сотни лет пробуждать?

– "Когда спящий проснется"?

– Ну примерно так. Вот и вышло бы, что для нас во сне, субъективно прошла всего секунда. И для некого соседа нашего тоже, – которого мы возможно сейчас найдем, – субъективно то же секунда сна. Но мы с тобой получимся из современности, а он дай бог на языке Державина с нами изъяснятся начнет, или там, вообще гребцом с Рюриковой ладьи окажется. Или вот, еще хуже. Мы– с тобой считаем, что мы из самой современности, а ну как сейчас найдем бедолагу, и окажется, что он из… двухтысячного года! Представляешь?! Вот и выйдет тогда, что нам кажется делом современным, на самом деле уже давно события седой старины. И все кого мы знали уже давно обратились в тлен. И к ним уже не вернуться на уэлсовской машине, в силу её несущестования в природе. А? Мне-то впрочем, в такой ситуации было бы легче прочих. Отец с матушкой давно и мирно почили, да и моя… – Петр оборвал себя. – В общем, привязанности у меня конечно были, но неизлечимых сердечных ран я бы избег. Был привит от них естественным, так сказать, течением времени.

– Повезло тебе. – Буркнул Андрей. – Я такой улаженностью личных дел похвастать не могу. – Он понял что брякнул, и остановился. – То есть, я не хорошо я сказал, – повезло. Я имел в виду…

– Да, не конфузься. Я понял.

– М-мм… Ну вот. А мне-то знаешь, есть к кому возвращаться. – Андрей сжал зубы. – Да, есть к кому… И потом – ведь война! Родина в опасности! Нет. Обязательно надо вернуться. Иначе ведь, – дезертирство!

– Дезертирство, – это если по своей воле.

– Все равно.