Священная тайна Церкви
Шрифт:
Параллельно с публикациями против Никона появляется немалое число статей в защиту иеросхимонаха Антония (Булатовича). Автор одной из них, знавший Булатовича лично»еще со школьной скамьи», пишет:
Булатович всегда был, правда, горячим, но глубоко искренним, верующим и религиозным человеком. Его чисто рыцарские принципы были чужды тщеславия и карьеризма. Лучшим доказательством этого служит то, что, следуя своему призванию, он пожертвовал своим крупным состоянием, блестящим положением отличившегося на поле брани гусарского гвардейского офицера, ожидавшей его в будущем военной карьерой для того, чтобы посвятить себя всецело служению Богу. В последний раз я виделся с ним пред пострижением, когда он поступал простым послушником в скромный загородный монастырь. Меня поразило его глубокое христианское смирение, светящаяся в глазах его горячая»мужицкая»вера, какая-то детски–радостная покорность, с которой он переносил тяжелое иноческое послушание. Принял он самый суровый монашеский обет схимы для того, чтобы быть смиренным подвижником на Афоне и в полном смысле слова отрешиться от мира и даже от того движения по церковной иерархии, которое при его выдающихся способностях и связях было бы ему всегда доступно<…>Все это дает мне право утверждать, что даже заблуждения Булатовича
1640
Там же. С. 181.
Мы не будем рассматривать все, что было написано в 1913 году по поводу изгнания имяславцев с Афона. Остановимся на нескольких наиболее значимых публикациях. Среди них первое место по остроте и резкости занимает статья Н. А. Бердяева»Гасители духа», в которой он обрушивается с вызывающий критикой на Святейший Синод и на весь российский церковно–государственный истеблишмент. Бердяев, к тому времени уже снискавший известность как философ, литературный критик и общественный деятель, говоря о причинах, побудивших его к написанию статьи, признавался, что у него»не было особых симпатий к имяславству», но что его»возмущали насилия в духовной жизни и низость, не–духовность нашего Синода» [1641] . Статья интересна не столько богословскими выкладками молодого Бердяева, сколько тем возмущением и негодованием, с которым он воспринял афонские события. Подобные чувства разделяли многие представители верующей интеллигенции, в том числе и достаточно далекие от Церкви, но сочувствовавшие идеям духовного возрождения — идеям, носившимся в воздухе с начала XX века:
1641
Цит. по: Неожиданный защитник. — Биржевые ведомости, 3.09.1913 (№ 13 731).
На Афоне запахло»дымным порохом»<…> [1642] Истязаниями и изувечиваниями убеждают в правоте синодальной веры. Где же голос Церкви, который скажет свое властное слово по догматическому вопросу, затрагивающему самые основы христианства? Впервые за долгие, долгие столетия вышел православный мир из состояния духовного застоя и заволновался вопросом духовного, мистического опыта, не мелочным вопросом церковного управления<…>В ответ на духовное волнение православного мира, волнение лучших монахов, старцев и мирян, всем сердцем своим преданных православию, раздался голос официальной, казенной Церкви, и она покрыла себя несмываемым позором<…>Официальная Церковь оказалась постыдно бессильной. Вдруг обнаружилось, что нет силы и жизни Духа в синодальной Церкви. Зверская расправа архиепископа Никона над афонскими монахами, отдание схимников, проживших на Афоне по 30 и 40 лет, на растерзание войскам и полиции, обнаруживает небывалое падение Церкви, последнее ее унижение. Любят иногда кричать о том, что Церковь угнетена государством. Но епископы сами же призывают государственную власть к насилиям во имя своих целей, они в тысячу раз хуже солдат и городовых<…>После изуверской расправы над несчастными монахами был разгромлен Афон, древний оплот православия, и св. Синод решил, что русская и константинопольская Церкви уничтожили ересь. Изувеченные монахи остались вещественными доказательствами победы синодальной истины над еретическим заблуждением [1643] .
1642
Бердяев Н. А. Собрание сочинений. Т. 1: Самопознание (опыт философской автобиографии). Изд. 3–е. Париж, 1989. С. 234–235.
1643
Аллюзия на предисловие Флоренского к»Апологии веры»иеросхимонаха Антония (Булатовича) — см. цитату в Главе VII.
Публикации архиепископа Антония (Храповицкого) в»Русском иноке»Бердяев называет»площадной бранью, достойной извозчика, а не князя Церкви», а действия архиепископа Никона на Афоне считает следствием его бессилия кого-либо в чем-либо убедить без помощи штыков. Во всем конфликте Бердяев усматривает противостояние, с одной стороны, людей живого религиозного опыта, напряженной духовной жизни, принадлежащих к мистической традиции, с другой — епископов, пропитанных утилитаризмом, не способных вникать в глубокие мистические вопросы, ненавидящих всякую жизнь и всякое движение [1644] . Афонскую смуту Бердяев использует в качестве повода для критики»синодальной Церкви» — критики, переходящей в прямой призыв к расколу:
1644
Бердяев Н. А. Гасители духа. — Русская молва, 5.08.1913 (№ 232). Цит. по: Бердяев Н. А. Собрание сочинений. Т. 3: Типы религиозной мысли в России. Париж, 1989. С. 623–626.
Вечное обращение синодальной Церкви к силе государственного оружия есть откровенное признание в том, что ее православие бессильно, неубедительно и не соблазнительно<…>Врата адовы давно уже одолели синодальную Церковь, как одолели и Церковь папскую. А это значит, что синодальная Церковь не есть подлинная Церковь Христова, которой не одолеют врата адовы. Трагедия именеславства изобличает ложь официальной церковности, отсутствие в ней Духа Христова<…>В синодальной Церкви паралич перешел уже в омертвение, она выделяет трупный яд и отравляет им духовную жизнь русского народа. Все,
1645
Там же. С. 624–626.
Бердяев не скрывает того, что имяславие само по себе его совершенно не интересует: книгу Булатовича он считает»построенной на мертвом авторитете текстов, а не на духовной жизни, не на мистическом опыте». Имяславие вызывает его поддержку постольку, поскольку оно может служить катализатором дезинтеграционных процессов внутри»синодальной Церкви».«Если именеславская»ересь»вызовет раскол в Церкви, то этому можно только радоваться», — восклицает Бердяев [1646] .
1646
Там же. С. 626, 631–632.
Статья Бердяева, как и многие его позднейшие публикации на религиозные темы, обнаруживает редкое для мыслителя такого масштаба смешение понятий. Так например, требование смирения и послушания церковной власти он считает заведомо антихристианской идеей,«орудием диавола, самоохранением зла, обезоруживанием в борьбе со злом». Смирению и покорности он противопоставляет»мистику» [1647] , которая в его понимании включает в себя и теософию, и штейнерианство, и толстовство, и»добротолюбовство», и сектантство разных толков [1648] . С годами взгляды Бердяева сделаются более умеренными, в эмиграции он станет регулярным прихожанином православных храмов (и даже откроет свой собственный домовый храм в Кламаре под Парижем), однако так до конца и не откажется от сочувствия всему тому, что еще в 1913 году он включал в понятия»христианского имманентизма»,«религии любви и свободы» [1649] .
1647
Там же. С. 633.
1648
Там же. С. 627–628.
1649
Там же. С. 630.
Не удивительно, что номер газеты»Русская молва», содержавший статью Бердяева, был на следующий же день после публикации статьи арестован и конфискован [1650] , а Бердяев вместе с редактором газеты Л. Лушниковым привлечен к уголовной ответственности по статье о богохульстве (статья 73 Уголовного уложения): Бердяева и Лушникова обвинили в том, что они распространяли сочинение,«содержавшее в себе заведомо для них поношение Церкви и ее Догматов» [1651] . Впрочем, судебное разбирательство откладывали из-за начала военных действий, а после революции дело было прекращено.«Если бы революции не было, то я был бы не в Париже, а в Сибири, на вечном поселении», — писал Бердяев много лет спустя [1652] .
1650
Там же.
1651
См.: Арест газет. — Московские ведомости, 11.08.1913 (№ 181).
1652
Фирсов С. Л. Православная Церковь и государство в последнее десятилетие существования самодержавия в России. М., 1996. С. 492.
Вслед за Бердяевым на афонские события откликнулся в уже упоминавшейся нами статье в»Русской мысли»С. Н. Булгаков. Он обвинил церковную власть в том, что она сначала»вместо содействия выяснению вопроса прибегла<…>к излюбленному приему зажимания ртов», отдав обсуждение вопроса на откуп архиепископу Антонию (Храповицкому),«сразу обругавшему новое движение без всякого разбора и даже знакомства с ним и тем подлившему масла в огонь» [1653] , а потом подвергла имяславцев физической расправе при участии архиепископа Никона. Реакция Булгакова на афонскую миссию Никона была однозначно негативной:
1653
Бердяев Н. Самопознание. С. 234–235.
Краска стыда, негодования, горя, обиды за Церковь появляется на лице при мысли об этой экспедиции и о той печальной роли, до которой допустил себя православный архиепископ, не устранившийся от морального соучастия в гнусной расправе с афонскими иноками. Эта экспедиция с полным единодушием была осуждена всеми независимыми органами печати, правой и левой, православной и неправославной<…>Вместо мудрой терпимости и благожелательности церковная власть проявила ревнивое властолюбие, ради которого вырваны и растоптаны пробивающиеся ростки церковной жизни, и притом где же? — на святой горе, искони почитавшейся святынею православия, как»удел Пресвятой Богородицы». Своими действиями Синод как будто хочет довершить давно уже происходящий разрыв нравственной связи между ним и церковным народом, и, конечно, самоубийственным для него является это расселение по городам и весям российским афонских»исповедников», вкусивших сладости архипастырского жезла. Этот разрыв может не чувствоваться, пока церковная власть прикрыта оградой государства, но это обнаружится тотчас же, как только, по воле судеб, разрушится эта ограда [1654]
1654
Булгаков С. Афонское дело. — Русская мысль № 9, 1913. Ч. 2. С. 41–42.