Святая Русь - Сын Александра Невского
Шрифт:
– Шибко приглянулся мне город твой, Марьюшка. Но многое я еще не видел. Может, еще куда-нибудь сходим?
– Отчего ж не сходить, Васенька? Да я с превеликой радостью.
И они, под любопытные взгляды жителей города, бродили то по Переяславлю, то спускались к Плещееву озеру, то поднимались на Ярилину гору, где любовались на летний терем, возведенный еще великим князем Александром Невским.
– Доброе место выбрал Александр Ярославич. Тятенька мне сказывал, что ему довелось побывать в этих хоромах. С самим-де Невским толковал.
– Повезло твоему
– Что народ о молодом князе сказывает?
– Хулы не слышала, Васенька. Отважный-де князь и крутой. Боярам от него не сладко. Кое-кто из них ропщет. А Дмитрий Александрович весь в батюшку своего покойного.
– Любо слушать. С таким князем Переяславль не пропадет. Вот и тятенька мой как-то о князе добрые слова сказывал… Ныне он аж в Литву с боярином Корзуном к королю Воишелку уехал по делам посольским. Давненько уехал. Не ведаю, вернулся ли домой.
– В Литву?
– ахнула Марийка.
– Да она, чу, ныне на русские земли нападает. А про короля Воишелка говорят, что он лютей самого злого ордынца. Страшусь я за твоего тятеньку.
– Ничего, Марьюшка. Послов, чу, в западных странах не трогают. Это тебе ни ордынцы и не половцы. Степняки порой никого не щадят.
– Дай-то Бог тятеньке твоему целым и невредимым вернуться, - перекрестилась Марийка.
Налюбовавшись пригожими местами города, они возвращались под свою яблоню, где уже, не стесняясь зевак (огородец Гришка Малыга, как и любой рачительный хозяин, окружил высоким сплошным забором из жердей), вновь прижимались друг к другу, целовались и говорили нежные слова. Они забывали даже про обед.
Из избы выходила Авдотья и звала:
– Поснедали бы, молодые.
– Идем, тетя Авдотья, - отзывалась Марийка, а сама вновь тянулась к своему возлюбленному.
Г л а в а 10
ВРАЖЬИ ЛАЗУТЧИКИ
Как-то Васютка и Марийка оказались неподалеку от Тайницкой башни. Проездные ворота в ней отсутствовали, поэтому многие годы (за исключением крепостных смотрителей) к башне никто не ходил, и она вся поросла кустарником, бурьяном и луговыми цветами. На земляном валу, в северной его части, сохранялся неширокий разрыв. Здесь внутри вала и был водяной тайник для выхода к реке Трубеж.
– Погодь, Марьюшка, - молвил Васютка и полез в заросли, намереваясь добыть для невесты букетик цветов. Начало сентября было на редкость солнечным и теплым, и некоторые цветы еще не осыпались и не увяли. (Сказывалась близость воды).
В зарослях Васютка услышал, как у самой крепостной стены трескуче хрустнула ветка кустарника.
«Человек, - тотчас определил купец.
– Но что ему понадобилось у Тайницкой башни?»
И он пошел на звук хрустнувшей ветки. Успел заметить, как у бревенчатой стены незнакомый человек поспешно скручивает в свиток бумажный столбец97. Господи, да это тот самый высокий, широкогрудый
Васютка смело двинулся на немца.
– Что ты тут делаешь, иноземец, у Тайницкой башни, и что за столбец в твоих руках?
Вернер сунул бумагу за пазуху суконного кафтана и, выдавив на лице простецкую улыбку, на ломаном русском языке произнес:
– У меня схватал шифот.
– По нужде, значит, прихватило? Лжешь, иноземец. А ну покажи столбец!
Но Вернер плотно застегнул оловянные пуговицы кафтана, глаза его приняли суровое выражение.
Все сомнения у Васютки отпали: перед ним стоял лазутчик, кой наверняка срисовывал Тайницкую башню.
– Не покажешь - силой возьму.
– Не возьмешь, - жестко выдавил Валенрод.
Васютка подступил к иноземцу и обеими руками, с силой разорвал застежки кафтана, и тотчас кто-то сзади обрушил на его голову могучий удар. Васютка рухнул на землю и потерял рассудок.
– Молодец, Бертольд Вестерман, - поблагодарил Вернер.
– Но, кажется, ты убил этого купца.
– А бес его знает. Не шевелится, - пожал литыми плечами Бертольд и деловито добавил.
– На всякий случай надо его связать и заткнуть рот.
Так он и сделал. Это был крупный, обладающий богатырской силой «купец», ближайший помощник и телохранитель Валенрода. Вестерман, как будто предвидя неожиданные ситуации, всегда носил в своей кожаной суме нож, тонкие сыромятные ремни, чистые тряпицы, которыми можно было перевязать раны, и увесистый булыжник. В непредвиденных обстоятельствах Вернер запретил ему пользоваться ножом.
– Запомни, Бертольд. В этом городе мы не должны оказаться убийцами. Иначе мы пропали. А если дело до драки дойдет, вдарь кулаком. Он у тебя грузный. На Руси кулачный бой - любимая потеха. Никто нас не осудит.
Но тут случилось непредсказуемое: в кустарниках никого не было и Вестерман, увидев, что дело принимает опасный оборот, воспользовался булыжником.
Марийка, услышав в кустарниках какой-то шум, а затем и малопонятный разговор, окликнула:
– Васенька! С кем ты там?
В ответ - гробовая тишина. Вернер и Бертольд затаились.
Марийка подождала еще немного и, забывая про всякую осмотрительность, отчаянно полезла в кустарник.
Ее ждала та же участь. Увидев перед собой девушку, Вестерман стремительно подскочил к ней, схватил за плечи и оглянулся на Валенрода.
– Кончать?
Вернер отрицательно замотал головой и тихонько приказал:
– Связать.
Бертольд вновь полез в суму за ремнями.
Марийка, увидев бездыханное тело Васютки, хотела, было, отчаянно закричать, но Вестерман тотчас вбил в ее рот кляп.
Вернер пытливо оглядел девушку. Связана надежно, даже рот вдобавок накрепко перевязан тряпицей. И девка, и купец сдохнут тут у крепостной башни. Он же, Валенрод, практически завершил свою работу и ему пора возвращаться в Ливонию. Надо выехать сегодня же. Береженого Бог бережет.