Святая Русь - Сын Александра Невского
Шрифт:
Примирение состоялось, но Лев твердо уяснил для себя, что король Воишелк не собирается покидать мирскую жизнь, а, напротив, до конца своей жизни остаться владетелем Литвы. И другое обстоятельство вывело из равновесия перемышльского князя. Воишелк не посулил Льву никаких городов и земель, что вновь его взбесило. Он опять останется без власти.
Возбужденный Лев Даниилович поскакал к Воишелку в монастырь.
– Король! Мы славно посидели. Попьем-ка еще!
– А что?
– пьяно отозвался Воишелк.
– В погребе монастыря хватит
Вскоре застолье продолжилось.
– Я хочу выдать тебе, Воишелк, одну большую тайну, - осушив кубок вина, тихо произнес Лев.
– Выдавай, - покачиваясь в кресле, сказал Воишелк.
– Большую тайну. Ни один человек, кроме тебя, не должен о ней знать.
– Служки, прочь из трапезной!
Оставшись один на один, Лев подошел к Воишелку и всё так же тихо, загадочно проговорил:
– Даже стены имеют уши.
– Стены?
– поднявшись из кресла, переспросил Воишелк, и осовелыми глазами оглядел своё временное пристанище. Через несколько дней он вновь хотел вернуться в королевский замок, где недавно принимал посольство русских князей.
– Ты, пожалуй, прав… А теперь говори.
Лев наклонился к уху короля и зашептал:
– Твои руки по локоть в крови. Ты, Воишелк, хуже самого злого пса, хуже скотины…
– Что-о-о?
– вмиг отрезвел король, но тотчас острый кинжал по самую рукоять вошел в его живот.
Лев, без каких-либо затруднений, вышел из стен монастыря, где его поджидали дружинники, и поехал в королевский замок. Он, ведая, что Воишелк казнил многих литовских князей, помышлял воспользоваться убийством короля и приобрести себе Литву, «но не получил успеха в этом деле, и литовцы выбрали себе единоплеменного князя».
Так порвано было в самом начале мирное соединение Литвы с Русью.
Г л а в а 14
ХУДАЯ ВЕСТЬ
Лазута вернулся в Ростов Великий темнее тучи.
– Аль худо съездил?
– неспокойно вопросила Олеся Васильевна, встретив мужа на крыльце - Заждалась тебя, любый мой!
Лазута Егорыч молча обнял супругу и, не проронив ни слова, поднялся в покои. Понуро сидел на лавке и напряженно думал:
«Как передать Олесе слова князя Дмитрия, кои он сказал в конце разговора посланников о Литве. Господи, как поведать черную весть!»...
– Сына твоего, Лазута Еогрыч, убили немецкие купы у Тайницкой башни, но тела его так и не нашли.
«Как поведать? Младшенький - любимый сын Олеси, души в нем не чаяла. Услышит - и рухнет замертво. Уж слишком сердце у нее нежное и чадолюбивое, может и не вынести такого страшного горя… Нет, правды ей не сказать. Молвлю то, как с дворовыми договорился».
– Что ж ты молчишь, любый мой?
Олеся Васильевна дожила до почтенного возраста, но безоглядной любви и ласки своей к мужу не утратила.
– Да видишь ли, Олеся… Васютка, чу, в заморские страны торговать подался… И меня не спросился.
– Да как не переживать, любый мой!
– всплеснула руками Олеся Васильевна.
– В такую одаль? Да еще один!
Митька и Харитонка прибыли вместе с Лазутой Егорычем.
Глаза Олеси Васильевны стали печальными.
– Да как же он не побоялся? В заморские страны на кораблях плавают, по окиан-морю. Ужас-то, какой!
– Да ты не пугайся, Олеся. Не один за море подался. С купцами. Пора и ему к заморской торговле приглядеться, коль с купеческими делами связался… Не так ли, Василий Демьяныч?
– Так, зятек. Почин всего дороже, а пора деньги кует. Хватит Васютке по своим городишкам шастать. Надо и в набольшие купцы пробиваться. А кто за морем не бывал, тот еще не купец. Молодец, Васютка!
Но бодрые слова отца Олесю Васильевну не утешили.
– Рассказывали мне, что в окиан-море жуткие бури случаются. Корабль как щепку кидают. Уж на что у нас озеро тихое, но когда буйный ветер поднимется, ладья того гляди, перевернется. А тут!
– Ладья - не корабль, дочка. Дважды за море ходил в молодости. Никакая буря кораблю не страшна, - норовил успокоить Олесю Василий Демьяныч.
– Да и долго, поди, ходить за море?
– Это - когда как, - начал было старый купец, но его тотчас прервал Лазута:
– Долго, Олеся. Ты уж привыкни к этому. Бывает, год, а то и два за морем живут. Привыкни, родная.
Василий Демьяныч глянул на зятя странными глазами, но смолчал.
* * *
Погоня за немецкими купцами не увенчалась успехом. Дружинники князя Дмитрия домчали до самого Великого Новгорода, но в городе купцов не оказалось. Предупредив о подозрительных немцах князя Юрия Андреевича, дружинники вернулись в Переяславль.
– Теперь у меня все сомнения окончательно отпали. Сущие купцы мимо Новгорода бы не проехали. Пошли окольными путями. Город посетили ливонские лазутчики… И всё-таки в этой истории немало загадочного. Отныне надо зорче приглядываться к Немецкому двору…
* * *
Великий князь Ярослав Ярославич не пошел в поход на Ливонский Орден. Вместо себя он отправил своих сыновей Святослава и Михаила. Наказал:
– Вперед не лезьте. С рыцарем биться - не щи хлебать.
– Так ить, батя, без смелости сила попадает на вилы, - молвил старший Святослав.
– На смелого собака лает, а трусливого рвет, - вторил брату Михаил.
Ярослав Ярославич недовольно поджал надменные, рдеющие губы.
– Ишь, какие у меня сынки - говоруны. У калик перехожих пословиц нахватались. Это они всё о богатырях и храбрецах брешут, да разными прибаутками сыплют. Повелю выгнать из хором, бездельников! Вы отца слушайте, коль непутевые башки не хотите потерять. Не сметь, баю, вперед лезть! На то дружинники имеются.