Святая - святым
Шрифт:
Он собрался спросить, какие именно почести оказывались царям, но тут раздался мелодичный гудок незаметно подъехавшей к дому иномарки Игоря Игоревича. Отец, сразу забыв про чай, быстро вышел из дома. В окно Стас увидел, как он о чем-то поговорил со встревоженным водителем-охранником, сел в машину и уехал.
Мама развешивала на улице белье. Стас остался совсем один и, несмотря на то, что отец вернулся очень скоро, устал бесцельно слоняться по дому.
Из разговора отца с мамой он понял,
– Лучше у постели сердечника целую ночь просидеть, чем пять минут с наркоманом!
– сокрушенно качая головой, жаловался отец. – Я ему: «Успокойся». А он мне: «Вы своим больным после операции наркотики колете?» «Да» - говорю. А он: «Так вырежьте мне что-нибудь!» Я говорю: «Анестезии нет!». А ему хоть бы что. «Режьте прямо так, без наркоза, – кричит, – всё, что угодно, хоть глаз! Только дайте после этого дозу!»
Мама, охая и ахая, жалела не столько наркоманов, сколько их родителей.
Стас, не решаясь отпроситься на улицу, ёрзал на табуретке.
К счастью, в дом опять постучали, и вошел Григорий Иванович. «По второму кругу они, что ли, пошли?» - удивился Стас. Он с нетерпением ждал просьбы отца освободить свою комнату, но тот неожиданно отказался принимать соседа. Только послушал пульс на его руке и сказал, что сердце совершенно здорово. Григорий Иванович принялся возражать, спрашивать, почему же оно тогда так ноет… Стас было огорчился, но вспомнив силу власти этого гостя и то, как отец однажды легко отпустил его при нем, сам тихонько выскользнул за дверь.
Дом снаружи казался немного интереснее, чем внутри.
Тетрадь, как и положено, белела на подоконнике и хорошо была видна издали – он нарочно положил её раскрытой.
И вдруг – в кустах сирени, по направлению к его окну, мелькнула какая-то тень.
«Макс?!» - похолодел Стас.
Но за этой тенью скользнула еще одна, потоньше и меньше, более быстрая… И – тоже к их дому.
– Ленка! Ваня! – с облегчением узнал Стас.
Но брат с сестрой почему-то не выходили из кустов. Ваня знаками подозвал его к себе, а Лена сразу сообщила:
– Ментпункт ограбили!
– Как это ограбили? – уставился на нее Стас.
– А вот так! Там даже милиция была!
– Это все Макс! – оглядываясь, прошептал Ваня. – Ух, хитрый – сумку оставил, а все остальное разворошил. Только таблетки для отвода глаз взял, эти, как его…
– Дымедрол! – подсказала Лена. – Его наркоманы пьют. От него туман в голове бывает!
– Стойте! Это же - Ник! – осенило вдруг Стаса.
– Сейчас я вам всё объясню...
Но Ваня не стал слушать его:
– Некогда нам! Макс уже вокруг нашего дома вьется! – испуганно пролепетал он и с криком: «Мы теперь всё
– Эй… - растерянно поглядел им вслед Стас. – Куда вы? Зачем?.. Стой!!
Но их и след простыл.
Ошеломленный Стас подошел к окну, приподнялся на цыпочки, увидел сумку, лежащую на полу и, забыв, что всего пять минут назад жалел, что отец не повел Григория Ивановича в его комнату, подумал, что хорошо хоть, что тот не сделал этого…
«Ну, Ванька! Ленка – та маленькая. Но он – тоже мне друг называется! Хоть бы спросил, хочу ли я, чтобы сумка с крестом была у меня!..» -едва не плакал от досады Стас.
Он даже домой теперь не хотел заходить!
Но идти все-таки пришлось. И не просто идти… Где-то невдалеке застрекотал мотоцикл Макса, и он пулей метнулся к двери.
… На кухне отец по-прежнему спорил с Григорием Ивановичем.
Неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы не стук в дверь и заговоривший в сенях с мамой женский голос...
– Вот видите! – с облегчением сказал отец. – Ко мне пациенты!
Но вошедшая оказалась не пациенткой и не к отцу Стаса.
Это была мама Вани с Леной – Валентина, и пришла она… к Григорию Ивановичу.
– Ко мне? – удивился тот. – По какому поводу?
– Вас срочно зовет к себе отец Тихон, - стараясь смотреть в сторону, сказала она.
– Какой еще отец Тихон? Ме-ня?! – еще больше удивился Григорий Иванович.
– Его же нельзя беспокоить! – не на шутку встревожился отец Стаса.
– Конечно, у меня сердце… - подтвердил Григорий Иванович.
– Да не вас… – поморщился отец. – А отца Тихона!
– А если не пойдете, он велел вам сказать вот что… - глядя в пол, Валентина вплотную подошла к Григорию Ивановичу и что-то шепнула ему на ухо.
Тот разом изменился в лице, побледнел и, уже ухватившись за грудь всей пятерней, отрывисто спросил:
– Так и сказал? Но… как… откуда он знает?!
– Это мне не известно! – бросила ему в лицо Валентина и, попрощавшись только с отцом, мамой и Стасом, вышла.
– Передай, я сейчас… я – мигом! – крикнул Григорий Иванович и быстрым шагом, почти бегом направился вслед за ней, в медпункт.
– Я ведь говорил, что у него абсолютно здоровое сердце. С больным так не побежишь! – глядя в окно, усмехнулся отец.
Мама подошла к нему и тоже заулыбалась.
А Стас никак не мог понять: чтоб человек, познавший вкус большой власти, так помчался… и к кому - к какому-то монаху? «Вот так отец Тихон… Неужели у него больше власти, чем у самого Григория Ивановича?..» – в полном недоумении только и смог подумать он.